Серебряный орел
Шрифт:
Не было слышно никаких других звуков. И не видно ни души.
Все шло уж слишком гладко.
И действительно, завернув за угол, уже совсем на подходе к пристани, легионеры увидели преграждавшую им путь шеренгу хорошо вооруженных солдат.
Многие из них были одеты точно так же, как и воины Цезаря, отчего Фабиола совсем растерялась. Но тут же вспомнила, что говорил ей по этому поводу Брут, от которого она черпала все сведения о военном деле. Потерпев лет сто назад ряд тяжелых поражений, Египет отказался от воинов наподобие гоплитов Александра Македонского и стал готовить войска, подражая римским легионам. Кроме того, здесь осела изрядная часть армии Рима, пришедшей сюда семь лет назад. А это означало, что в ходе последних столкновений между противоборствующими сторонами никто из их участников, как правило, не имел особого преимущества. Вернее, преимущество все же было за египетскими солдатами, сражавшимися ради того, чтобы изгнать захватчиков из своего города. А в ту ночь они значительно превосходили римлян силами. Позади легионеров противника можно было разглядеть стоявших стройными рядами пращников, лучников и легковооруженных нубийских пехотинцев. Египтяне намеревались не изгнать, а попросту истребить вторгнувшихся к ним захватчиков.
Передовая когорта Цезаря остановилась, застопорив движение всей колонны.
Повинуясь первому порыву, Фабиола взглянула на воду, отделявшую берег от маяка. Лишь это изумительное строение не только не опротивело ей за время, проведенное в Александрии, но и продолжало потрясать своим видом. Огромное беломраморное сооружение, воздвигнутое на острове Фарос, вызывало благоговейный восторг. Главную башню окружала одноэтажная, полузакрытая снаружи галерея, перед которой были со всех сторон установлены статуи греческих богов и мифических морских созданий. Входом в сам маяк служил широкий скат, который было видно с берега. Даже ночью Фабиола могла разглядеть мулов, которые тащили наверх дрова для горевшего на вершине огромного костра. Циклопическая постройка состояла из трех ярусов — первый четырехугольный, второй восьмиугольный и третий, верхний, круглый. На самом верху, под крышей, опиравшейся на колонны, круглые сутки горел огонь. Между колоннами располагались тщательно отполированные огромные бронзовые зеркала. Ночью они отражали свет костра, а днем — солнца. На крыше маячной площадки была воздвигнута большая статуя Зевса, величайшего из греческих богов.
Фабиоле пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвернуться от маяка. Его вечное пламя хорошо освещало главную гавань. Вдоль пристани тянулись огромные склады. А по другую сторону покачивался на воде густой лес мачт тех самых египетских кораблей, которые доставили сюда войска. Глубина у причалов позволяла пришвартоваться здесь любому, даже самому большому судну. На палубах толпились моряки, намеревавшиеся наблюдать за побоищем, которое вот-вот должно было начаться.
Оглянувшись по сторонам, Брут громко и энергично выругался.
Египтяне отлично выбрали место для засады. Высокие стены справа позволяли поместиться на причале только двум когортам. А остальные находились на широкой площади, ограниченной с одной стороны гаванью. Как только колонна римлян остановилась, загремели боевые кличи. Со стороны хвоста колонны донесся знакомый всем шипящий звук летящих стрел, и тут же раздались крики раненых.
— Цезарь, эти мерзавцы, наверно, прятались в переулках! — крикнул Брут.
— Чтобы не дать нам отступить, — с величайшим спокойствием отозвался Цезарь. — Глупцы. Разве я когда-нибудь бегал от врагов?
— Что будем делать?
Не успел Цезарь ответить, как раздались гортанные крики египетских командиров. Множество камней просвистело в ночном небе и посыпалось на не успевших подготовиться легионеров. За камнями сразу же последовали копья; они описывали невидимую дугу и смертоносным градом летели вниз. Многие легионеры были ранены, некоторые погибли на месте. Кому-то выбило глаз, кто-то валялся на земле раненый или оглушенный.
В десяти шагах от Фабиолы один из центурионов рухнул как подкошенный, дернулся несколько раз и затих. Она в ужасе смотрела на убитого.
Бедняга только-только успел снять шлем с плюмажем из конского волоса, чтобы вытереть пот со лба. Сейчас в его пробитом черепе зияла овальная вмятина, из которой сочилась кровь и какая-то прозрачная жидкость.
— Щиты! — прогремел Цезарь.
Схватив выпавший из руки убитого центуриона скутум, Брут метнулся к Фабиоле и привлек ее к себе. Укрытая щитом, она получила редкую возможность увидеть действия римского легиона в бою. Хотя от камней и копий многие пострадали, оставшиеся невредимыми легионеры не ударились в панику. Они мгновенно закрыли бреши, образовавшиеся в их рядах, и следующий град камней и копий уже прогремел по щитам, не причинив никому никакого вреда.
— Здесь оставаться нельзя, — сказала Фабиола. — Они убьют нас.
— Подожди, — улыбнулся Брут. — Сейчас увидишь.
— Факельщики, факелы назад. Во вторую когорту, — приказал Цезарь. — Быстрее!
Его приказ был мгновенно выполнен.
— Передние ряды! — продолжал командовать Цезарь. — Копья на изготовку! Целиться вдаль!
Сотни легионеров вскинули правые руки с пилумами.
— Бросай!
Копья, брошенные в ответ римлянами, пролетели по высокой дуге над египетскими легионерами. Фабиола видела, как железный дождь посыпался на незащищенных доспехами пращников и лучников, поразив сразу множество воинов. Крики, раздавшиеся в тылу египетских легионеров, поубавили их решимость; они, похоже, дрогнули. А возможности прийти в себя им не дали.
— Первая когорта, в атаку! — резко и четко прозвучал голос Цезаря. — Пилумы бросать по возможности!
Воины вместе со своим полководцем прошли сквозь огонь и воду по всей Европе. Они вместе побывали в Галлии, Германии, Британии, Испании и Греции, и никогда вождь не обманывал их ожиданий.
С грозным ревом передние ряды кинулись на египтян. На бегу легионеры швыряли свои копья, которые если и не ранили врагов, то втыкались в их щиты и мешали им обороняться.
— Вторая когорта! Приготовить факелы! — вновь загремел Цезарь.
Фабиола все еще не понимала, что затеял полководец, а вот Брут сообразил сразу. Его лицо расплылось в широкой улыбке.
— К кораблям! Поджигай паруса!
Солдаты Цезаря восторженно заорали.
— Бросай!
Описывая в темноте изящные дуги, крутясь в воздухе, разбрасывая искры, над водой одновременно полетело множество факелов. Пожалуй, никогда еще Фабиола не видела столь красивого зрелища. И столь разрушительного. Сразу же с кораблей и золоченых барок послышались испуганные вопли. Одни факелы гулко ударялись о палубу, другие с бессильным шипением упали в море.
Не так уж много факелов попало в туго свернутые паруса, но и этого хватило. Высушенная солнцем и морскими ветрами тяжелая ткань занялась как солома. Факелы добавляли в зарево темно-красные языки своего пламени. Это было потрясающе красиво.
Соломенно-желтый огонь быстро распространялся и вскоре достиг верхушек мачт. Несмотря на всю свою ненависть, Фабиола не могла не восхититься изобретательностью Цезаря.
Опешившие от неожиданности египетские солдаты испуганно кричали. Они могли вот-вот лишиться своего флота.