Серебряный осел
Шрифт:
Юноша метался, кричал, силился проснуться, предупредить окружающих, чтобы они что-то сделали, остановили гибель, но не мог…
– Да сделай же что-нибудь! – донесся до него откуда-то издали женский вопль…
Но что он мог сделать?!…
– Да сделай же что-нибудь!! – вновь выкрикнула августа Клеопатра. – Ну, ты же лучший врач Александрии!!
А что он мог предпринять?
Слова о том, что медицина иногда бессильна, Махмуд Йемени мудро придержал на языке.
Что толку объяснять этой свихнувшейся бабе? (Как всякий араб, женщин он ставил не слишком высоко, пусть даже она и жена здешнего эмира.)
Можно подумать, это ее сын…
Он мысленно помолился Звезде Иннам, что покровительствовала его предкам. Потому что, похоже, только высшие силы и могут помочь теперь.
Юноша уже почти шел на поправку. Йемени головой был готов ручаться, что не сегодня-завтра тот должен выйти из комы. Об этом свидетельствовал ровный пульс, здоровый румянец, тоны сердца.
И вдруг этот приступ. Корчи, высокая температура, лихорадка…
Это похоже даже не на хворь, а на колдовство, хотя даже слабеньких магических способностей лекаря хватало на то, чтобы понять – магией тут не пахнет, да и навести чары на этого мальчишку не так просто…
Да, парень выкарабкается или умрет, но самостоятельно. Почтенный эскулап тут ничего сделать не сможет.
Когда после короткого стука калитка распахнулась, стражники даже не удивились.
– Опять запереть забыл?! – поднес волосатый кулак к носу Хернгиста десятник Рецимер. – Еще раз, и поедешь у меня эфиопов по пустыне гонять!
– Да я точно помню… – начал оправдываться преторианец.
– А тогда почему… – обернулся десятник к воротам, да и замер.
Вместо старшего золотаря с его тележкой, запряженной колченогим мулом, как он ожидал, в воротах стояла личность незнакомая и не подходящая для Третьих хозяйственных врат Александрийского Палатия.
А именно – высокий, бритый почти наголо, худой и костлявый человек неопределенного возраста, в жреческой леопардовой шкуре поверх рубахи из простого полотна, синих штанах странного фасона и с длинным тяжелым посохом.
– Так я могу пройти? – вежливо осведомился он.
– Конечно, конечно, – промямлил Рецимер.
Будь на их месте чародей или хотя бы жрец-заклинатель должного посвящения, он бы определенно заметил опалово-фиолетовую дымку, окружающую гостя, или хотя бы почувствовал некое беспокойство.
Но оба стража были из Альпийской Центурии Германского Манипула Второй Западной Преторианской когорты и хотя прослужили в столице Империи уже не первый год, оставались все еще, по большому счету, диковатыми мужиками-лесовиками.
Поэтому ничего не почуяли и не поняли.
– Конечно, святой отче, – повторил Рецимер. – Идите, кто же вам запретит?
Странный гость прошел мимо, направившись в сад.
– Слушай, а может, надо было его… того? – растерянно спросил Хернгист. – Непорядок все-таки…
– Чего?! Болван, деревенщина! – вспылил Рецимер. – Это ж жрец египетских богов, чтоб их съели крокодилы! Ты его в кутузку, а завтра тебя коленом под зад из гвардии наладят. Непорядок, конечно, но что сделаешь? Они тут ходят как у себя дома. Может, он к кухонным девкам в гости поперся? – хихикнул десятник, вспоминая жаркие объятия той веселой сирийской кондитерши.
Впрочем, проследи он путь жреца, то заподозрил бы неладное.
Ибо тот направился не к хозяйственным постройкам, а к главному комплексу зданий.
Тут даже и самый недалекий служака забеспокоился бы: почему это столь почтенная личность идет не через главный вход, как предписывает церемониал, а через калитку, куда ходят мусорщики и прочая мелочь людская?
Но как могли стражи оставить пост?
Жрец углубился в тенистую оливковую рощу, затем прошел сквозь густые кипарисовые аллеи с цветниками.
Деревья дарили прохладный сумеречный покой, но пришельцу не было дела до красот природы.
Он равнодушно созерцал попадавшиеся среди густой зелени рощи белые мраморные алтари и изящные статуи нимф и сатиров;
Спугнул парочку (могучий галл и худосочная египтянка), другую (пышнотелая рыжеволосая дама и худощавая поджарая нубийка), равнодушно пожал плечами.
Вот и Палатий. Высокие стены, фонтаны и бассейны, суетящиеся придворные.
Мерланиус оглядел живущих своей жизнью людей и вдруг представил, как бы выглядело все это, напусти он на них созданных им тварей (если б те, конечно, не дохли).
Огромная толпа тварей, похожих на демонов, с ревом врывается во дворец, сокрушая полусонных стражников, так и не понявших, что произошло. Крики ужаса, женский визг, предсмертные вопли, чавканье пожирающих свежую человечину клыкастых челюстей, жалкие попытки воинов поразить исполинов мечами, отчаяние лучников, чьи стрелы отскакивают от твердой чешуи…
И над всем этим, подобно гигантскому крылатому призраку, наводя волны магического ужаса на всех еще живых, проплывает крылатая тварь с ним, Странником, на спине…
Так или иначе, но вход в Палатий он миновал без проблем.
Стражники на входе даже отсалютовали ему копьями, чуть наклонив их.
Все правильно – верховный жрец неведомо какого бога идет во дворец.
Что тут такого?
Идет человек, значит, имеет право. Не десяток же головорезов с топорами прутся – почтенный немолодой сановник.
Как легко можно обмануть жалких смертных, даже без всякой магии!
Он улыбнулся уголками губ.
Как они ничтожны в сравнении с ним, почти бессмертным и могучим.