Серебряный шрам
Шрифт:
– Что случилось? – спросил я у мужчины, который находился ближе всего ко мне.
– Человек с балкона свалился. Разбился вдребезги.
– Что за человек?
Мужчина пожал плечами.
– Говорят, какой-то иностранец.
– Корреспондент «Нью-Йорк таймс», – подсказала женщина, стоящая за моей спиной. – С восьмого этажа упал. Говорят, выпивший был сильно.
Только сейчас мне стало по-настоящему страшно.
Глава 10
Я схватил Валери под руку и потащил ее в гостиницу.
– Это…
Я кивнул. Мы зашли в холл. Я усадил ее в свободное кресло под пальмой в деревянной кадке.
– Сиди здесь, – сказал я, – и ничего не бойся. Тут много людей, никто тебя не тронет.
– А ты?
– А я хочу навестить одну милую даму. Мария Васильевна ее зовут.
– Дежурную по четвертому этажу? – вспомнила Валери. – Ты знаешь, где она живет?
– Узнаю у администратора… Не скучай, я постараюсь быстро.
Выяснить домашний адрес Марии Васильевны, прикинувшись родственником, не составило большого труда. Я бегом миновал парк, проехал одну остановку на троллейбусе, отыскал дом, в котором жила дежурная, и поднялся на третий этаж.
Я был настроен очень решительно, мой вид мог бы испугать тетю Машу раньше времени, и она просто-напросто не впустила бы меня в квартиру. Я сделал несколько глубоких вздохов, успокаивая дыхание, причесал взлохмаченные волосы и позвонил.
Она открыла дверь, сразу же нахмурилась и на всякий случай сделала щель поуже.
– Вам что надо?
– Я по срочному делу, Мария Васильевна!
– Я вас не знаю!
Опасаясь, как бы женщина не захлопнула дверь перед моим носом, я просунул ногу в щель и изо всех сил навалился на дверь. Тетя Маша коротко вскрикнула, но я был уже в квартире и бесшумно прикрыл за собой дверь.
– Вот теперь поговорим, – сказал я таким голосом, от которого Мария Васильевна, как мне казалось, должна была сразу понять, что ее ожидают огромные неприятности.
– Вы, кажется, из гостиницы? – Она начала меня вспоминать. – Что вы собираетесь делать? Я сейчас вызову милицию!
– Вызывайте! Мне именно это и надо! Расскажете, как помогали седоватому мужчине с усиками, который слегка картавил, убивать Алексеева.
– Я?! Вы что говорите?! Кому я помогала убивать?! – Женщина едва не задыхалась от приступа гнева.
– Не надо делать круглых глаз, гражданочка. Я старший оперуполномоченный из частного сыскного агентства «Арго», работаю в высшей степени профессионально, не было еще ни одного дела, которого не сумел бы раскрыть. Всего один-два дня, предупреждаю вас, – я помахал перед ее лицом пальцем, – и восторжествует истина!
– Какая истина, что вы такое говорите! Вы все лжете, я никого не убивала, мерзкий вы человек! Убирайтесь вон из квартиры!
– У меня собраны все улики против вас, – усмехнувшись, сказал я и сложил на груди руки. – Напрасно вы пытаетесь отвертеться, это не удавалось еще ни одному преступнику… Итак, под видом того, что приготовили чай, вы входите в номер Алексеева и наносите ему удар по голове арматурным прутом, который заранее приготовили для
– Нет, нет, я клянусь вам, этого не было! – Мария Васильевна была уже не на шутку перепугана, что и требовалось в данной ситуации. Она вспотела, капельки выступили на ее лбу, зрачки расширились. Женщина часто дышала, и я стал опасаться, как бы она не грохнулась в обморок. – Я даже не входила в его номер. Он не открывал…
– Статья тридцать шестая, пункт третий прим, – сказал я первое, что взбрело мне в голову. – Убийство с отягчающими обстоятельствами. Пятнадцать лет, но вероятнее всего – вышка. Так-то, уважаемая Мария Васильевна, готовьтесь к расстрелу, бельишко свеженькое приготовьте, завещание напишите…
Ее глаза наполнились слезами, она прижала ладони к лицу, глядя на меня сквозь пальцы.
– Вы что, вы что?.. Он, может быть, и убивал, а я даже не входила в номер, мне даже дверь никто не открыл, поверьте, это правда! Ну разве я могла бы, что вы такое говорите! Умоляю вас, разберитесь в этой ужасной истории…
– Что он делал в четыреста двадцать втором номере?
– Номер давно на ремонте, никто им не пользуется, и я впустила его…
– Сколько он вам заплатил?
– Десять долларов…
– Вы говорите неправду.
– Пятьдесят! Клянусь, пятьдесят долларов. Одной бумажкой… Он сказал, что любовницу хочет привести, а оформлять номер у администратора боится, чтобы свою фамилию не записывать; жена, говорит, ревнивая, проверить может…
– Раньше он к вам приходил?
– Нет, вот только вчера, под вечер.
– Ложь! – крикнул я и ударил кулаком по двери. – Вранье! Я упрячу вас за решетку, если вы будете лгать!
– Господи! – завыла Мария Васильевна. – Господи, прости меня! Утром я его поселила, он весь день сидел в номере, ни разу не выходил.
– И вечером не выходил?
– Нет, один раз, кажется, вышел.
– В котором часу?
– Не помню! Честно, не помню, хоть убейте! Темнеть начало.
– Что он делал?
– Попросил, чтобы я заварила чай и принесла его в четыреста пятнадцатый, там, дескать, приятель живет, и мы хотим чайку попить.
– Что у него было в руках?
– Не знаю… Не помню.
– Опять врете! Я вас точно сейчас засажу!
– Палка у него была. Ну, железная, как толстый прут. Он опирался на нее, будто у него болела нога.
– Значит, с этим железным прутом он и зашел в номер к Алексееву?
– Да… То есть, я думаю, что да.
– И где вы заваривали чай?
– У нас подсобочка с плиткой есть.
– Долго вы там были?
– Минут пятнадцать.
– И не видели, как картавый зашел в четыреста пятнадцатый? Не верю!
– Не видела. Богом клянусь, не видела. Заметила только, как вышел.
– Ну вот, – сказал я тише. – Вот только сейчас вы начинаете говорить правду. И как он вышел?
– Выбежал. Уже без палочки. И не хромал… Я за ним из-за шторки следила. Потом быстро-быстро пошел по коридору к себе, в двадцать второй.