Серебряный шрам
Шрифт:
– Правда? Никогда бы не подумал.
– Со стороны виднее.
– Неужели вы считаете, что я достоин женщины, которая предпочитает ложиться в постель с автоматом, а не с мужчиной?
– Вот что вас беспокоит! – Адвокат кивнул. – Признаться честно, меня тоже.
– Что девушка вооружена, а двое мужчин безоружны?
– Да.
– Тогда почему вы так легко отдали ей автомат?
Рамазанов пожал плечами.
– Признаю свою ошибку. Вовремя не отреагировал. – Он снова помешал плов, постучал ложкой о край кастрюли. – Скажите, Кирилл,
– Ошибаетесь. Я всегда предпочитаю сам быть при оружии. Как вы говорите, профессиональная привычка. А почему это вас интересует? Хотите выяснить, кому из вас двоих я больше доверяю?
– Ну, допустим.
– Я не доверяю вам обоим.
– А я, как ни странно, больше доверяю вам. Теперь больше доверяю вам, – уточнил он.
– Напрасно, – покачал головой я.
– Да нет, не пытайтесь навесить на себя не свойственные вам ярлыки. Вы человек сильный и принципиальный в какой-то степени, вашей натуре непривычно делать то, что мы делаем. Но вы никогда не предадите, не выстрелите в спину, не ударите исподтишка. В этом я абсолютно уверен. Кроме того, вы не причините мне вреда еще по той причине, что без меня не сумеете перейти границу, вынести наркотики из приграничной зоны и тем более продать их.
– А в ней, – я кивнул на палатку, – не уверены? Вы думаете, она способна выстрелить в спину?
– Увы! Я думаю, что Валери при определенных обстоятельствах может это сделать.
– Низами Султанович! – Я сделал паузу и выразительно посмотрел в его глаза. Мне захотелось его проверить еще раз. – Валери удивляется моей патологической несообразительности. Я же, в свою очередь, удивляюсь тому, как странно вы подошли к подбору компаньонов. Один жадный и жестокий человек, вторая способна предать. О чем вы думали раньше?
Адвокат покачал головой.
– Опять, опять все не так! Ну я ведь уже вам говорил! Не я, а Валери подбирала себе компаньонов. Она нашла меня, а Глеб – картавого. У него дача недалеко от приграничной зоны, несколько охранников, оружие, снаряжение. Ко всему прочему он свободно владеет дари, отличается прекрасными физическими данными, и Глеба, естественно, это подкупило.
– А почему вы говорите «владеет», «отличается»?
– А вы предпочли бы говорить о нем в прошедшем времени? Но как говорили вы, когда воевали, о людях, тела которых не были найдены?
– Вы думаете, что картавый жив?
– Я буду предполагать это до тех пор, пока своими глазами не увижу его труп. Пока же вы нашли труп мальчика.
– Вы думаете, что это сделал картавый?
– А вы так не думаете? – Рамазанов приподнял брови.
– Допустим, что он жив-здоров и вчера утром бродил по берегу. Но, кроме него и отары, там же были еще три человека.
– Ах, вот в чем дело! Значит, вы подозреваете меня или Валери.
Мы замолчали. Адвокат помешивал плов, я смотрел на далекую горную вершину, самый кончик которой еще горел оранжевым светом, словно раскаленный в печи меч, лежащий на наковальне.
Глава 27
Ночью
Вставать не хотелось, хотя через щели закрытого окошка уже пробивался молочно-белый свет. Немного ныли спина и ноги. Из-под полуприкрытых век я наблюдал, как Рамазанов вылезает из мешка, вынимает из карманов палатки бритвенный прибор, помазок и тюбик с кремом. Какая глупость, подумал я, носить бороду и каждое утро ее подбривать.
Вжикнула «молния», он вышел наружу, и еще несколько минут я слушал, как гудит примус, звякает посуда. Затем полог палатки отошел в сторону, и я снова увидел адвоката. Он смотрел на меня, но я продолжал притворяться спящим. Рамазанов, стараясь не шуметь, взял мой горный ботинок и исчез. Через минуту так же беззвучно он вернул его на место.
Интересно, подумал я, что это еще за манипуляции с обувью? Я привстал, выехал из спальника, взял ботинок и на всякий случай посмотрел внутрь, потряс его, после чего надел.
– Вы уже проснулись! – сказал адвокат, когда я высунулся наружу. Он сидел, склонившись над зеркальцем, закрепленным на плоском камне, и старательно намыливал свободную от бороды часть щек и шеи. – Будите нашу даму, кофе вот-вот будет готов.
Река, узкие полоски берегов, песчаные отмели и кустарники, видом которых мы любовались вчера вечером, исчезли, словно их никогда и не было. Исчезла и сама земля, покрытая сверху толстым слоем облаков, и теперь казалось, что из матово-белого моря, которое разлилось до самого горизонта, торчат островки гор.
Я почувствовал себя Робинзоном, угодившим на необитаемый остров.
Адвокат, бреясь, поглядывал на меня, словно ожидал вопроса. Я не стал долго испытывать его терпение.
– Низами Султанович, вы хотите поменяться со мной обувью?
– Простите? – не сразу понял он.
– Я хочу сказать, что вам, наверное, нравятся мои ботинки.
– А-а, вот о чем вы! – Он усмехнулся, прополоскал бритвенный станок в кружке и принялся промакивать щеки полотенцем. – Я не хотел вас будить и все выяснил сам.
– Что же вы, интересно, выяснили?
– С противоположной стороны скалы вы, конечно, видели снежный сугроб?
– Конечно, видел.
– Сегодня утром я обнаружил там следы с необычным рисунком протектора. Мне показалось, что их оставил… м-м-м… кто-то чужой.
– Но ларчик открывался просто! – Я смотрел на адвоката и не мог сдержать усмешки.
– Да, следы оказались вашими.
– Было бы странно, если бы там не оказалось моих следов. Я вчера в самом деле ходил по снегу. И вы, по-моему, не могли этого не заметить.