Серебряный туман
Шрифт:
— Ты скучаешь по ней?
— Скучать по кому-то, кому на тебя плевать, — пустая трата энергии, — она снова потёрла живот. — Я знаю, все думают, что я отстой как мама, но я планирую быть рядом со своей маленькой девочкой.
— У тебя будет девочка?
Она кивнула, мечтательность появилась на её лице, смягчая бесконечную линию рта. За все годы, что я знала Фейт, это был первый раз, когда я не пожалела, что спасла её от удушья куском мяса в средней школе. Может быть, у Веры была и хорошая сторона. Может быть…
— На случай, если ты
На обложке таблоида была фотография Эйса и Анджелины.
Я уронила тарелку.
Тряпка мокро упала на пол. Тарелка Фейт треснула. Шоколадные крошки дождём посыпались на мои белые кроссовки. В пекарне стало очень тихо, и всё же у меня зазвенело в ушах.
Я присела на корточки, схватила поднос и начала бросать на него керамические осколки. Моё сердце забилось громче, когда я вспомнила, как Эйс помогал мне убирать осколки маминой кружки.
Дрожащими руками я собрала тряпкой крошки от торта, затем встала.
Фейт изучала мои дрожащие руки.
— Ты должна прочитать статью.
— Нет, спасибо, — прошептала я.
Прежде чем я успела уйти, она добавила:
— Иногда лучше быть одной, чем в плохой компании.
Я сохраняла невозмутимое выражение лица, когда помчалась прочь, к вращающейся двери и в туалет для сотрудников, где плеснула себе в лицо ледяной водой. Это ослепило мои глаза, но, к сожалению, не смогло заглушить моё бьющееся сердце.
* * *
В тот вечер я закрыла поздно. Дома меня никто не ждал, и у меня не было никаких планов на остаток ночи. Папа отправился на рыбалку с шерифом, а Касс праздновала день рождения своей матери.
Подметая пол, я думала о том, что подарить Касс на её день рождения, до которого оставалось три дня. Касс всё нравилось, но я хотела подарить ей что-нибудь значимое вместо подарочного сертификата у Дилларда. Хотя я была уверена, что она была бы очень довольна этим.
Я не выключила радио, и оно играло какую-то сочную песню о любви, от которой мне захотелось перерезать себе запястье. Я стиснула зубы и пожелала, чтобы ди-джей сыграл что-нибудь ещё… что угодно.
Метла выскользнула у меня из рук, когда я заметила журнал, который Фейт насмешливо оставила позади. Я подошла и схватила его, готовая выбросить в мусорное ведро, но как только я встала над мусором, я больше не могла его выпустить.
Поэтому я вернулась к одному из длинных столов, села на подвёрнутую под него скамейку и прочитала статью, разглядывая каждую картинку, запоминая каждую деталь. Я изучала не столько Эйса, сколько его невесту. Она была совершенна. Большие карие глаза, густые ресницы, прямые блестящие каштановые волосы. Её кожа была безупречной и золотистой. Её худое тело. Там, где Фейт была совершенно очевидно беременна, живот Анджелины был тугим и крошечным. Может быть, дети фейри росли не так, как обычные дети. С другой стороны, Фейт
Что меня больше всего беспокоило в этой статье, так это счастливая картина, нарисованная репортёром молодой пары.
Хуже всего было то, что они действительно казались счастливыми.
Как тряпка для мытья посуды, которую я вымыла и отжала, моё сердце скрутилось и сжалось. Однако мои глаза оставались сухими.
Наконец, как только я прочитала статью достаточно раз, как только я достаточно долго бичевала себя фотографиями благословенной пары, я свернула таблоид и встала. Я уже собиралась отнести его на помойку, когда зазвенела дверь «Астры».
Я резко обернулась.
— Мы закры…
Последний слог застыл у меня в горле. А потом журнал выскользнул у меня из пальцев и шлёпнулся на пол, как дохлая рыба.
ГЛАВА 17. НОВАЯ СОСЕДКА
Я не знала, как долго стояла там в тишине, глядя на Лили и Эйса, но солнце, которое начало опускаться за горизонт, когда я начала наводить порядок в пекарне, теперь исчезло.
По радио зазвучала ещё одна песня. Бодрая. Ритмичная. Она была не на английском. Или, может быть, на английском.
Эйс подстригся. Очень коротко. Это заставляло его выглядеть старше, жестче.
— Кэт.
Моё сердце ёкнуло при звуке его голоса.
— Эйс.
Моя метка горела. Его ладонь засветилась. Он сжал пальцы в кулак, как будто хотел заслониться от света.
Я кивнула его сестре.
— Лили.
— Сейчас неподходящее время? — сказал он, в то же самое время, когда я сказала. — Не думала, что вы, ребята, когда-нибудь вернётесь.
Я вдохнула через нос, выдохнула через рот. Предположительно, такое дыхание успокаивало — по крайней мере, так мне сказала мама. Я не чувствовала себя спокойнее. Хотя я действительно чувствовала лёгкое головокружение.
— Лили нужно где-то остановиться, — слова Эйса были подобны острым иглам.
Они прокололи мои лёгкие и освободили пьянящий воздух, наполнявший меня.
— Во дворце закончились комнаты для сдачи в аренду?
Ни один из них не улыбнулся. Не то чтобы я пыталась быть смешной. Я была в слишком сильном шоке, чтобы шутить.
— Она разорвала помолвку.
Тишина осветлила воздух и заглушила музыку.
Лили накрутила прядь светлых волос на палец. Снова и снова. Это движение было гипнотическим.
— Что ты имеешь в виду… разорвала помолвку?
Имел ли он в виду то, что я думала, что он имел в виду? То…
Эйс склонил голову набок.
— Она отменила свадьбу.
Я ахнула. Это было мягко. Едва слышно. Я зажала рот рукой.
Большие серые глаза Лили уставились на меня, обведённые красным, но сухие.
— Ух, ты, — проговорила я, уткнувшись в свою руку, которая пахла кондитерским сахаром и липким недоверием.
Лили опустила голову, уткнувшись подбородком в тонкую шею.