Серебряный туман

Вильденштейн Оливия

Папа нахмурился.

Я наклонилась, чтобы поднять упавший лимон, который слишком сильно швырнула поверх газеты.

— Ты уверена?

Я кивнула.

— Мне пора идти. Я обещала встретиться с Каджикой у Би утром.

Голубые глаза папы потускнели при упоминании имени охотника. Он не был поклонником Каджики. Папа считал его неуравновешенным и странным. Тот факт, что он был покрыт татуировками и мускулами, не помогал.

Я потёрла свою собственную отметину. Как бы отреагировал папа, если бы увидел это?

Несмотря

на то, что я умоляла Эйса вернуть его пыль — пыль для фейри была эквивалентом пистолета для солдата — он отказался снять её с моей шеи, где она скрывала пыль Стеллы от человеческих глаз.

Папа наблюдал за моими пальцами.

Я замерла.

Видел ли он? Неужели Эйс наконец-то послушал меня и убрал свою пыль?

— Мне не нравится, как выглядят все эти люди, которые переехали к ним.

Моя шея казалась деревянной. Мне удалось сдержанно кивнуть.

— Я тоже не фанат этой толпы, но Каджика был племянником Холли, — он не был, но папа всё ещё верил в это.

Факт: Холли происходила из племени Готтва, которое усыновило Каджику и его брата за пару лет до резни — «Самого тёмного дня», — что заставило охотников похоронить себя на два столетия в гробах из рябинового дерева, наполненных лепестками роз.

Из двенадцати могил две были пусты — Гвен и Каджики — и в одной лежало настоящее мёртвое тело — мать Гвен. Папа и Айлен выкопали её могилу, но прежде чем моя тётя успела прочитать надпись, которая вернула бы охотницу к жизни, похитив человеческую душу, мы с Каджикой остановили ритуал. На воздухе розовые лепестки вокруг тела спящей охотницы посерели и высохли, высвобождая магию, которая сохранила её.

В тот день, в первый и единственный раз, я пожалела Гвенельду. Несмотря на то, что она украла душу моей матери — конечно, не нарочно, — я никогда не желала ей душевной боли. Я не была мстительной, но я была обижена. Я злилась на Гвенельду за то, что она создала новых охотников своей кровью. Эти необученные дикари считали меня своим врагом и напали на меня со стрелами из рябинового дерева на моём собственном заднем дворе.

Моя грудь горела от этого воспоминания. А потом моя метка загорелась буквой Эйса — W. Я попыталась выровнять частоту сердечных сокращений, прежде чем он ворвался бы в дом, чтобы проверить меня.

Папа предполагал, что мы друзья, и его это устраивало. Ему нравился Эйс. Он находил его очаровательным, заботливым и великодушным. И, как и весь остальной мир, он верил, что Эйс помолвлен и что его невеста беременна их ребёнком.

Анджелина была беременна, но не от Эйса.

Мой телефон завибрировал в заднем кармане джинсов. Я выудила его оттуда.

Эйс: «Ты в порядке?»

«Да».

«Ты думала обо мне?»

Я улыбнулась, что было подвигом, учитывая, как я расстроилась из-за новостей, которые папа только что прочитал в утренней газете.

«Я никогда не перестаю».

«Не

думай обо мне слишком много, потому что сегодня утром у меня встреча с советом. По-видимому, Грегор и милая мама Круза хочет сообщить нам что-то важное».

«Действительно?»

«Да. Что собираешься делать?»

Несмотря на то, что я не хотела лгать, я знала, что, сказав ему, что собираюсь назначить встречу с Каджикой, он разозлится.

«Делаю маникюр. Завиваю волосы. Эпиляция всего тела. Как обычно».

Загорелись три точки. Я ожидала остроумного ответа, но всё, что я получила, это вопрос:

«Что ты на самом деле делаешь?»

«Ничего интересного. Не волнуйся».

«Я всегда волнуюсь».

«Мне пора. Папа как-то странно на меня смотрит».

— Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой на встречу с Каджикой?

Беспокойство исказило черты папы. За время, прошедшее с тех пор, как умерла мама, на его лице появились крошечные морщинки, собравшиеся в уголках глаз и рта. Горе и крайняя потеря веса тяжело сказались на моём отце.

— Я всё равно направлялся к Би. Я хотел проведать её, а потом у меня встреча с племянницей мистера Гамильтона.

— У мистера Гамильтона есть племянница?

— Вообще-то да.

Роуэн был маленьким городком, где каждый знал, чем занимается другой, и всё же я ни разу не слышала, чтобы старый мистер Гамильтон говорил о семье. И, боже, этот человек мог бы заговорить кого угодно.

— Почему ты встречаешься с ней?

— Она судебно-медицинский эксперт.

Мои глаза расширились.

— Действительно?

— Она только что переехала сюда, — взгляд отца опустился на кафельный пол. — Она… — он запустил руку в свои светлые волосы, которые, казалось, стали светлее, обесцвеченные горем. — Она купила старый дом Блейка.

Я ахнула.

— Что?

— Би сказала, что ей нужно выставить его на продажу, а затем мистер Гамильтон упомянул, что его недавно разведённая племянница ищет жильё, и что ж…

Меня охватил холод.

— Я полагаю, что это был вопрос времени, когда кто-нибудь завладеет его домом.

Папа заключил меня в объятия.

— Всё ещё больно, да?

— Так чертовски сильно.

Я не думала, что что-то может причинить мне боль после потери моей матери, но потеря моего лучшего друга… Не было слов, чтобы описать, что это со мной сделало.

ГЛАВА 2. ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ

Когда папа вышел из кухни, чтобы одеться, я позвонила Каджике.

— Привет, Катори.

Я не слышала его голоса с тех пор, как Стелла напала на меня. Это звучало незнакомо, ломко. Каджика был немного грубоват, но не его голос. Его голос всегда был ровным.