Серьезные люди
Шрифт:
Он замолчал и начал складывать материалы в стопку, чтобы подвинуть ее к заместителю генерального прокурора.
— Ну, успокоился? — негромко заговорил Меркулов. — Саня, если ты дашь себе возможность немного подумать, то ты поймешь, что я прав. Правда, похищение мальчика меняет отношение к этому делу, я согласен. Но это все равно не дает мне права своей волей задерживать или освобождать кого бы то ни было, и ты это прекрасно знаешь… Антон-то хоть в курсе? — спросил озабоченно.
— Откуда я знаю?! — совсем уже обозлился Турецкий. — Никого из нас у него сегодня еще не было, Мила вот поехала, но я ей строго запретил разговаривать с ним на эту тему: все в порядке, не надо волноваться. А я, видишь ли, не в курсе!
— Подожди! — Меркулов поморщился, как от желчной горечи. — А что, Антон все еще в камере с уголовниками?
— Откуда я знаю? Был там, где вчера возникла драка. Ну, не драка, один хрен на него с заточкой полез, во исполнение указаний с воли, Антон его и отправил в нокаут. А что будет дальше, я не знаю. Я сказал Никишину, что он собственной головой отвечает за безопасность Плетнева, а вот захочет ли он прислушаться к указанию «бывшего следака», или нет, не знаю. Ну, убьют Плетнева, а что ему будет? Из младших советников переведут в юристы, звездочку отнимут, и — все, надо понимать? Правда, Антон успел помянуть имя Вахтанга, которому предложил передать, что готов сдать тех, кто его, Вахтанга, «засветил». Пока — тишина в камере. А что скажет Вахтанг, я тоже не знаю. Может, прикажет: мочи, пацаны!
— Подожди, это тот, кого вы подозреваете в качестве «заказчика»?
— Все, как один, даже двое уже покойных, ссылались на то, что все делается с ведома Вахтанга. Мы отрабатываем версию, но, сколько этот процесс будет длиться, никто сказать не может. Наш Максим ночей не спит, а результатов — ноль. Что еще тебя интересует?..
Меркулов молчал.
— Кость, давай не будем заниматься демагогией? Надрать задницу прокурору — как раз в твоей власти. А вот следователю Никишину ты ничего не можешь сделать, у него свой начальник. Видишь, как неудачно все у нас складывается?
— Ну, положим, с Ясниковым я уже говорил. И предложил ему принять необходимые меры.
— Тогда предложи еще проверить и исполнение, что ли! Нас-то ты гонял, как цуциков, когда сам в московской работал? А тут с каким-то окружным не справишься? Да не верю я тебе.
— А я вот сейчас, при тебе, и позвоню! — разозлился и Меркулов, но, похоже не на прокурора, а на зануду Турецкого.
— Вот и позвони. Мне выйти или разрешишь послушать тональность вашего разговора?
— Да сиди!.. — Костя определенно выругался, но про себя.
«А ведь в стрессовых ситуациях, — подумал Александр Борисович, — нельзя держать в себе реакцию, надо выплескиваться…»
— Здравствуйте, Георгий Авдеевич, — заговорил, между тем, Меркулов. — У меня имеется информация о том, что задержанный Плетнев находится в камере с уголовниками. И вчера на него было произведено покушение, в котором пострадал нападавший. Мы, кажется, договорились с вами, что эти методы выбивания показаний не соответствуют нашему уголовному законодательству, не говоря уже о конституционном?
— Я немедленно вызвал следователя, Константин Дмитриевич, и дал ему жесткое указание.
Турецкий сидел рядом — через стол, и практически все слышал, да и Меркулов не особо прижимал трубку к уху, специально, конечно, чтоб Саня слышал и не ерепенился.
— А проверить не удосужились?
«У Кости зазвучал сарказм, — отметил Турецкий, — интересно, на чем они остановятся?»
— Так сегодня с утра проводился следственный эксперимент, и Плетнев был там, на месте совершения преступления…
— Я в курсе. Все доказательства, насколько я в курсе, рассыпались в пух и прах? И доказательная база вашего следователя оказалась ничтожной?
— Я еще не знаю результатов, сейчас вызову и потребую объяснений, Константин Дмитриевич. Но думаю, что ваши указания выполнены.
— А вы все же проверьте. И вообще, мне представляется, что если и дальше в таком виде будет продолжаться расследование, у вас может появится необходимость поставить вопрос о неполном служебном соответствии упомянутого следователя, вам не кажется, Георгий Авдеевич?
— Я обещаю вам немедленно проверить.
— Очень хорошо. И, кстати, если не затруднит, поставьте меня в известность. Всего вам хорошего. — Меркулов аккуратно положил трубку на место и посмотрел на Турецкого: — Ну, доволен?
— А чем я должен быть доволен? Тем, что никто ни хрена не делает, не проверяет, а на указание замгенпрокурора, как прозвучало, спокойненько себе кладет и в ус не дует? Интересная постановка вопроса. Да если б мы в «Глории» у себя так работали, мы бы давно с голоду передохли, ни один клиент к нам не пришел бы за помощью… Извини, Костя, за резкость, но мне придется вызвать Юрку, напечатать бумажку, что выступаю в качестве его помощника, и ехать в следственную часть, чтобы собственной логикой «гвоздить» Никишина, на которого нет власти даже его начальства. Дожили! И ты хочешь, чтоб я возвращался?! Побойся Бога, Костя. Ладно, поговорили, пойду…
Турецкий поднялся и одним движением смел со стола все бумаги в свою раскрытую папку.
— Так что же делать с Васей? — задумался вдруг Меркулов и рукой показал: посиди, мол, еще, видишь, не все обсудили. Турецкий упрямо вздохнув, присел.
— Что делать? Ждать и искать. Кое-что уже имеем. Соседка, которая видела похитителя, сейчас у Петра Щеткина в МУРе, они пытаются создать фоторобот. Знаем машину, черная «восьмерка», довольно потрепанная. Известны цифры номера, а порядок их — нет. Может, кто-то вспомнит: Мила или та тетка. Эта же машина, вероятно, следила и за Милой, когда она с Васькой в школу ходила. Ну, есть и у похитителя некоторые характерные для уголовника приметы. Татуировка там, костюм серый… Проверяем по картотекам, кто недавно вышел на волю, может быть, так удастся вычислить. Антон своего личного врага вспомнить так и не смог, я разговаривал с ним наедине во время этого дурацкого следственного эксперимента. Но понял достаточно ясно только одно: Никишин ничего не будет расследовать, он с удовольствием готов переложить его на наши плечи, а сам станет наблюдать и путаться под ногами до тех пор, пока не появится ясность. И вот тут он проявит недюжинные способности, чтобы заявить, что следствие проведено лично им. Ну, и получить, вероятно, очередную благодарность от прокурора. А я, видишь ли, этого не хочу. Не из упрямства, мне дело важнее, а по той причине, что такая мразь не должна командовать парадом. Не исключено, что я его крепко подставлю, есть такое желание.
— Ну, Саня, это ж ни в какие ворота!
— А я не в футбол играю. У меня свой план есть, и никого в него посвящать не собираюсь, вот так. Будете мешать, сами доставайте Антона.
— Саня, я тебя убедительно прошу, ты — не очень, а то я знаю твои методы.
— Пока мои методы приносили только удачу. Хотя и не согласовывались с некоторыми убеждениями, ничего не поделаешь, всем мил не будешь.
— Я говорю исключительно о законности! — строго сказал Меркулов.
— Ага, я так и понимаю. Вот днями Антон со Щербаком «кололи» двух несостоявшихся убийц. Ты читал, — он стукнул по своей папке, — все нормально?