Сёрфер. Вкус холода
Шрифт:
Мне становится одиноко и невыносимо тоскливо.
Откуда-то доносится тихий приглушённый стук. Прислушиваюсь – тишина. Показалось?
Почему я вообще решила, что не могу отсюда выйти и кого-то напрасно жду? Я могу! Могу уйти, как только захочу.
Выхожу в тёмный коридор и долго смотрю на входную дверь. Перекатываюсь вдоль стены к ней: грудь, левый бок, спина, правый бок – дверь. Прислоняюсь к этой двери щекой и глажу её деревянное полотно пальцами. Оно неровное и шершавое. На уровне моей груди большая глубокая трещина.
Стук раздаётся снова, теперь он громче и напоминает звук ударов сердца. Стучат в дверь. Я резко отшатываюсь назад, вдруг вспомнив, кого ждала, каждый раз оказываясь в этой квартире. Нет – это не может быть он! Не может, потому что всё кончено. Всё давно и бесповоротно кончено, так толком и не начавшись. Я могу посмотреть в глазок или спросить кто там, но медлю. Охватывает тревога и она растёт и множится внутри меня, пока продолжается этот долгий и настойчивый стук. Он вторит ритму моего сердца, который всё ускоряется, ускоряется, ускоряется ….
– Оля, я знаю, что ты там. Впусти меня!
Я узнаю этот требовательный голос, и моя рука сама тянется к задвижке. Я очень, очень хочу сдвинуть её и открыть, но понимаю, что делать этого нельзя. Нельзя! Иначе я снова попаду в тот же шторм, и на этот раз он погубит меня. Я в нём утону!
Я отдёргиваю руку.
– Впусти меня! Открой эту чёртову дверь!
Я закрываю глаза, зажимаю уши руками.
Надо переждать. Надо просто переждать. Ему надоест стучать, и он уйдёт.
И действительно, стук прекращается. Наступает тишина. Но эта тишина – она не радует, а вызывает ещё большую тоску, чем владела мною до этого. Она режет воздух, разрывает его в клочья, отзываясь тупой ноющей болью внутри.
Я слышу дыхание. Глубокое ритмичное дыхание. Совсем близко. Открываю глаза. Он стоит прямо передо мной. Из полумрака коридора проступают только очертания лица, светлых волос и блестят глаза, при взгляде в которые сердце замирает в груди.
– Как ты здесь оказался?
Вместо ответа он прижимает меня к себе, и я чувствую его тёплые губы на моих губах, его дыхание, прохладным бризом овевающее кожу. Меня пронзает острое чувство узнавания.
– Не надо!
Но он не останавливается. Его ладони обхватывают моё лицо, не давая увернуться от требовательного поцелуя. И вот уже мои пальцы блуждают в его волосах, а его руки поглаживают мою грудь и бёдра. Он толкает, с силой прижимает к стене, пленяя своим телом, не давая пошевелиться. Мне трудно дышать.
– Перестань! Отпусти меня!
– Ты не хочешь. Ты не хочешь, чтобы я отпустил. Тебе это нравится! Нравится!
Я выныриваю из сна, резко сажусь на кровати, закрываю лицо руками.
Ну вот! Снова этот старый сон. Он не снился мне уже давно. Только это какая-то новая и очень натуральная версия – Кир ещё ни разу не появлялся в моём сне в этой квартире. Здесь меня всегда преследовали только воспоминания и тоска о нём. А сейчас
Тру глаза, встаю, иду в ванную, умываюсь, перемещаюсь на кухню, наливаю себе стакан воды, жадно пью. … Всё это время перед моим мысленным взором стоит его обволакивающий подчиняющий взгляд и эти слова: «Ты не хочешь, чтобы я отпустил. Тебе это нравится! Нравится!»
***
Я выигрываю вторую партию подряд в «восьмерку» у Вадима. Подозреваю, что он мне немного поддаётся сегодня, стремясь поднять моё настроение. После приснившегося сегодня ночью сна оно неважное.
Маша опаздывает больше чем на час. Она позвонила, извинилась, что не успевает вовремя, и предупредила, что будет не одна – с мужчиной.
Ох уж эти её мужчины! Любопытно посмотреть кто там у неё на этот раз.
Мы с мужем уже поужинали и переместились в бильярдный зал, соседствующий с основным залом ресторана. Он небольшой, всего на два стола, оба из которых американский пул. Здесь как всегда приглушённое освещение с яркой подсветкой зелёного сукна столов. Играет приятная музыка. Подборка мне нравится, но даже она не поднимает моё настроение.
С самого утра я стараюсь не показывать, что мне не по себе, но Вадим слишком хорошо меня знает. И так же знает, когда я в таком состоянии, скрытом под маской задумчивого спокойствия, лучше не приставать с расспросами и оставить на время в покое, или попытаться ненавязчиво отвлечь и поднять настроение. Впрочем, то же самое справедливо и для него. У нас с самого начала действует негласное правило – если кто-то ушёл в себя и не делится проблемой, значит или это что-то глубоко личное, или мы просто не хотим расстраивать друг друга. Хотя чем дольше живём вместе, тем меньше поводов к таким ситуациям. Мы стараемся делиться своими трудностями, по крайней мере в отношении того, чем можем друг другу помочь дружеским советом или просто успокоить. Только сейчас причина моей проблемы явно не располагает к тому, чтобы ею с ним делиться.
Игра в бильярд – единственное занятие, которое позволяет мне отвлечься от блуждающих в голове мыслей. Поэтому я полностью сосредоточилась на процессе. Мне остаётся забить всего один полосатый шар против трёх сплошных шаров Вадима. И потом чёрный. Мой шар стоит почти в центре стола, ближе к правому относительно меня борту. Расположение белого и остальных предполагает бить либо в дальнюю правую лузу, либо в правую среднюю, но со сложной «резкой». Я неплохо играю в «восьмерку», но именно такие шары моё слабое место. Поразмыслив, я выбираю второй вариант – уж больно заманчиво забить именно такой, тем более что, правильно послав биток, можно выйти на игру с чёрным. Наклоняюсь над столом, сконцентрировано прицеливаюсь – сильный удар. Бинго! Полосатый закатывается в лузу. А белый, благодаря удару с оттяжкой, возвращается назад именно туда, откуда удобно забить чёрный в дальнюю от меня левую лузу.