Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Зверев Станислав Викторович

В июне 1921 г. И.Ф. Наживин в письме Бунину ругал Бурцева за демократизм и противопоставлял РНК – Рейхенгалль, где «немало умных людей», к которым относил Н.Е. Маркова и израненного в боях с красными князя А.П. Ливена. Доклад Наживина в Рейхенгалле ВМС распространял как открытое письмо А.В. Карташеву.

Организаторы Рейхенгалльского съезда опубликовали выступление на нём Н.Е. Маркова при открытии 29 мая, содержащее справедливые упрёки части представителей Белого Движения, которые недостаточно ясно размежевались с февралистами, рассчитывая за счёт них усилить антисоветский фронт, но вместо того подрывали собственное положение сохранением губительных завоеваний революции. Монархисты

имели основания говорить, что более последовательно представляют контрреволюционную идею. При этом высказывания Н.Е. Маркова носили чрезмерно критический характер, не признавая в полной мере положительные заслуги Белого Движения. Что вполне объясняется разочарованием в постигнутой неудаче [«Двуглавый Орёл» (Берлин), 1921, 28 июня, Вып.10, с.3].

На страницах монархического журнала также появились обвинения посла Бьюкенена в подготовке февральского переворота и гибели России.

По другим газетным сообщениям, в Рейхенгалле обсуждался вопрос о создании монархической газеты и того, насколько правого направления она будет придерживаться. Поскольку ВМС не располагал крупными денежными средствами, им так и не удалось наладить выпуск собственной газеты, где С.С. Ольденбург стал бы важнейшим сотрудником.

Левые американские историки, обвиняющие белоэмигрантов в антисоветских убеждениях и предпочитающие монархистам филосемитизм большевизма, вопреки либеральным фантазиям о какой-то значительной взаимосвязи немецкого общества Ауфбау с русскими монархистами, фактически признают, что после того как Ауфбау помогло организовать Рейхенгалльский съезд, выбранный на нём Высший Монархический Совет Н.Е. Маркова поддержал Великого Князя Николая Николаевича, в то время как уже в первой половине 1921 г. руководитель Ауфбау Шойбнер-Рихтер пытался подвести белоэмигрантов под руководство Великого Князя Кирилла Владимировича.

В Германии, незадолго до переезда в Париж, по весьма интересной информации, генерал Краснов часто встречался с представителями немецкого прокирилловского общества Ауфбау, но не поддерживал ни Николая Николаевича, ни Кирилла Владимировича, отстаивая права Дмитрия Павловича [Michael Kellogg «The Russian Roots of Nazism. White Emigres and the Making of National Socialism, 1917–1945» Cambridge University Press, 2005. P.14, 187].

Таким образом, вместо воображаемых либералами русских корней нацизма, мы каждый раз обнаруживаем принципиальные расхождения между монархистами и национал-социалистами. Как пишет Майкл Келлог, Ауфбау вело «ожесточённо непримиримую борьбу с Высшим Монархическим Советом». П.Н. Шабельский-Борк и С.В. Таборицкий, о связи которых с национал-социалистами постоянно пишут либеральные историки, не имели никакого отношения к ВМС, под руководством которого состояло 85 монархических организаций. Столь же феноменально абсурден поиск такими западными русофобами истоков нацизма у А. Шопенгауэра. Враги русского национализма одновременно противники и всех национальных культур, хоть немецкой, хоть американской, хоть французской.

Обыкновенную для американца Ричарда Пайпса историческую некомпетентность показывает его утверждение, будто съезд в Рейхенгалле провёл некий «Временный» монархический союз, учреждённый В.К. Кириллом Владимировичем. Такие дикости насчёт русских монархистов регулярно встречаются в биографии П.Б. Струве, написанной Пайпсом. Невозможно перечислять все такого же качества блестящие открытия Пайпса. К примеру, будто бы в 1920-21 г. при большевиках «террор прекратился» и всё нормализовалось.

Что же до отношений «Ауфбау» с кириллистами Ф. Винбергом, К. Сахаровым, В. Бискупским и др., то убитый во время путча ноября 1923 г. монархист Шойбнер-Рихтер определённо придерживался идеи русско-немецкого союза, что прямо опровергает ложные

нацистские расовые теории. В марте 1922 г. полковник Винберг объяснял мюнхенской полиции, что их литературная работа направлена к сближению «монархической России с Германией», что в корне противоречит сугубо негативным нацистским принципам НСДАП. Все претензии, следовательно, нужно предъявлять тем нацистским идеологам, которые положительных идей русских монархистов категорически не разделяли.

Г.В. Немирович-Данченко в своей книге, неодобрительно упоминающей убийство В.Д. Набокова, разъясняет, что отношения с бывшим консулом в Эрзеруме М.Ф. Шойбнер-Рихтером возникли после приезда его в Крым к генералу Врангелю. Русские поддерживали с ним связь как с представителем неправительственных немецких национальных кругов, заинтересованных в поддержке Белого Движения. Графа де Мартеля, приезжавшего от правительства Франции Г.В. Немирович-Данченко характеризует совсем иначе, как «масонско-республиканского генерала», «испытанного предателя русских национальных интересов».

Н.Е. Марков исключил присутствие на съезде украинских сепаратистов и полковника Бермонт-Авалова за его предательство Северо-Западной Армии Юденича. Генерал П.Н. Краснов, по данным французской разведки, был выдвинут координатором всех военных белоэмигрантов в Германии и возглавлял военную секцию конспиративной монархической организации Союз Верных. Это назначение Краснова М. Келлог называет победой Н.Е. Маркова на Рейхенгалльском съезде.

Подразумевается, что Краснов выбрал сторону Высшего Монархического Совет и не пошёл в прямое подчинение генералу Врангелю, хотя и приветствовал его в переписке как выдающегося лидера Белого Движения. Союз Верных был создан в 1919 г. в Ревеле Н.Е. Марковым и затем продолжал существовать как часть ВМС. По чекистским сведениям, эта тайная организация пополнялась в эмиграции за счёт молодёжи.

Более определённо можно говорить, что генерал Краснов организовал в Берлине совещания русского белого офицерства, куда не были приглашены сторонники П. Авалова и С. Балаховича. Там были поставлены задачи объединения и готовности к возобновлению контрреволюционного движения [«Свобода» (Варшава), 1921, 4 февраля, с.3].

М. Келлог считает, что Н.Е. Марков рассчитывал на поддержку русских монархистов со стороны Франции и потому отверг немецкую ориентацию. Однако практически невероятно, чтобы Высший Монархический Совет имел какие-либо основания рассчитывать на содействие французского правительства. В дневнике Н.В. Савича подтверждается только наличие не подтверждённых слухов о намерении властей в Париже при разрыве с большевиками действовать через Народно-Монархический Союз.

Ввиду распространения ложных слухов об этом, Н.Е. Марков опубликовал прямое опровержение: «никогда и никому публично, ни в частных разговорах я не сообщал, будто влиятельные французские круги не только приветствуют выступления русских монархистов, но ещё и обещают оказать этому движению всевозможное содействие. О таковых приветствиях и обещаниях французских или каких иных иностранных кругов, к сожалению, мне ничего неизвестно» [«Руль» (Берлин), 1922, 21 декабря, с.5].

Кроме обыкновенного разрешения французскими властями проведения парижского съезда монархистов, А. Филиппов ничего не смог противопоставить этому опровержению. Но и в последующие месяцы «Руль» не изменил своей либеральной конспирологической фантазии и продолжил высматривать на страницах еженедельника ВМС намёки, будто правительство Франции готовит крестовый поход против большевиков, отказываясь признавать, что постепенный перенос центра эмиграции в Париж связан с разворачивающейся экономической катастрофой в Германии, а не с вымышленными планами нападения на СССР.