Серьги с алмазными бантами
Шрифт:
– Надеюсь, что ты в последний раз обращаешься ко мне на «вы», – поправил её Александр и вновь поцеловал. Господи, как же это было хорошо!..
Жених опомнился первым. Вспомнив, что невеста больна, он потрогал её лоб, тот был горячим, но уже не таким пылающим, как накануне.
– Попробуй поспать, – предложил граф, – а я постараюсь отпроситься на службе.
Спрыгнув с лежанки, он обтёрся водой из стоявшей в углу кадушки и быстро оделся. Подбросив поленьев в печь, Александр прикрыл задремавшую Елену уже высохшим плащом, а сам поспешил в штаб. Генерал Милорадович ещё не вернулся из Ставки, где Кутузов собрал военный совет. Это оказалось весьма
День, который Василевский провёл со своей невестой, оказался подарком судьбы. Никогда ещё граф не был так счастлив… Они ели ржаной хлеб и пили водку, по очереди отхлебывая из горлышка бутылки, а потом обнимались на тёплой лежанке русской печи. Их страсть час от часу расцветала всё ярче. Елена осмелела и дала волю потаённым желаниям. Александр отвечал ей с восторгом. Ночь пролетела незаметно. На заре Александр поцеловал лоб мгновенно заснувшей в его объятиях невесты и удивился: кожа была прохладной, как будто бы их страсть выжгла болезнь.
Василевский перекрестился и попросил у Бога сохранить им обоим жизнь и соединить их после войны. Та истовость, с которой он молился, удивляла. Такое с Александром случилось впервые.
«Похоже, что на дорогах войны мне повстречалась любовь. Интересное обличье она приняла. Такого уж точно ни у кого не было», – вдруг осознал он.
Это открытие порадовало, Александр улыбнулся и… сразу заснул.
Утром Александру пришлось доехать до Малоярославца, чтобы за баснословные деньги купить лёгкую коляску и лошадь. Вернувшись, он застал Елену уже готовой. Увидев жениха, та грустно спросила:
– Ну что, пора прощаться?
– Да, дорогая, я привёз лошадь и коляску. Кузьма возьмёт твоего и своего коня, меняя лошадей, можно ехать с краткими остановками. Если французов на дороге не будет, ты доберёшься за день. А теперь прошу тебя, дай мне правую руку, – попросил Александр. Он снял с пальца кольцо с квадратным аметистом. На лиловом камне был вырезан герб Понятовских. Александр надел кольцо на безымянный палец невесты – оно оказалось ей велико, но он успокоил Елену: – Перед свадьбой отдадим ювелиру уменьшить, а пока пусть просто останется у тебя. – Помолчав, Василевский обнял невесту и спросил: – Где мне тебя искать?
Елена отдала ему листочек с адресом графини Савранской, у которой собиралась жить в Петербурге.
– Я буду тебя ждать…
Жених обнял её. Больше медлить было нельзя.
– Пора, – признался Василевский. – Кузьма ждёт нас.
Они вышли во двор. Елена села в коляску, Александр поверх плаща закутал её в лоскутное одеяло, последний раз поцеловал и… дал приказ трогать. Экипаж выехал со двора и почти сразу скрылся за поворотом. Василевский ещё постоял на крыльце, глядя в пустоту. Впереди его ждало большое сражение, но собственная судьба графа больше не волновала, он переживал лишь за невесту и молил Небеса, чтобы Кузьма благополучно доставил её в Марфино.
Кузьма гнал, останавливаясь лишь затем, чтобы сменить коней. Его не пугал даже холодный дождь, зарядивший спозаранку. В ногах у Елены лежала груда мешков, которыми он по очереди накрывался. Княжна сидела под крышей экипажа, но холод и сырость оказались такими, что она быстро продрогла. Когда уже за полночь они свернули к крыльцу имения Марфино, Елена вновь пылала в жару. У неё ещё хватило сил, чтобы войти в дом, но уже в вестибюле она лишилась чувств.
Открывший ей дверь лакей кинулся за управляющим. Иван Ильич с ужасом узнал в плохо одетом и избитом парнишке старшую дочь своих покойных хозяев. Управляющий велел слугам отнести княжну в её спальню, приставил к больной горничную, а сам срочно послал за доктором.
Забрав Ганнибала, управляющий выдал Кузьме рубль и отпустил. Драгун ускакал обратно, он так и не узнал, что болезнь вновь настигла Елену, и, вернувшись к Василевскому, сказал лишь, что они благополучно доехали.
Доктор, появившийся в поместье рано утром, послушал княжну и определил воспаление лёгких. Он посоветовал лечить больную теплом и травами. С тех пор Елена металась в бреду, а горничная днём и ночью меняла ей компрессы, обтирала разгорячённое тело и поила, вливая воду в рот больной с ложки. Улучшений не просматривалось.
Но это оказалось ещё не самым страшным. Через два дня после приезда Елены случилась настоящая беда: в Марфино пришли французы.
Глава шестая
Дело об убийстве
Ну просто беда, прости господи! В канцелярии южнорусской губернии бушевала гроза, и происходило это в ясный, ещё по-летнему тёплый и благодатный октябрьский день. Глаза генерал-губернатора Данилы Михайловича Ромодановского метали молнии, а гром в его речах предназначался для упрямого помощника Щеглова. Нельзя сказать, чтобы Ромодановский на поручика злобился. Совсем нет! Более того, губернатор Щеглова искренне ценил и даже как-то по-отечески любил, но порученец оказался таким правдоискателем и борцом за справедливость, что часто осложнял своему начальнику жизнь. Сегодня это случилось в очередной раз. Голубые глаза генерал-губернатора сделались обманчиво-наивными, когда он осведомился:
– Правильно ли я понял, Петруша, что ты предлагаешь мне выкопать труп?
Щеглов этот «наивный» взгляд шефа уже давно выучил, да и что за этим последует, тоже знал прекрасно – обличение и выволочка. Но это был как раз тот самый случай, когда поручик решил упереться. Слишком уж много негодяев в их губернии смогли избежать наказания.
Две француженки – процентщица Франсуаза Триоле и её дочь – возжелали завладеть поместьями и деньгами графов Бельских. Воплощая свой план в жизнь, они отправили на тот свет аж четверых членов пострадавшей семьи, помогал этим авантюристкам женившийся на младшей из них князь Василий Черкасский. Только чудом удалось спастись из лап отравителей последней выжившей наследнице Бельских. Девушке повезло – она вышла замуж за благородного и весьма влиятельного Алексея Черкасского. Тот сумел оградить жену от всех происков. И вот теперь, когда в губернию пришло известие о гибели князя Алексея под Бородино, всё его имущество захватил преступный дядя. Василий Черкасский уже появился в имении племянника, где успел изувечить одну из сестёр князя Алексея и насмерть забить его старую няню.
Щеглов всё это чётко изложил генерал-губернатору, но Данила Михайлович прошлые неприятности явно не хотел вспоминать, а новых старался избежать. Ромодановский делал «наивные» глаза и задавал каверзные вопросы. Но Щеглов не собирался сдаваться.
– Да, требуется выкопать тело убитой няни, – заявил он. – По-другому нам дела не открыть. Некому подать заявление: никто в Ратманово не соглашается его написать. Я, можно сказать, силком выдавил правду из местного батюшки. Он всё мне рассказал, так сказать, неофициально, но отказался давать показания под присягой. Понятное дело: Василий Черкасский – богатейший помещик в губернии. Все его боятся.