Seriously Seriousness: Деревня на Сатус-Сэлле
Шрифт:
Она без дольки сомнений поднималась в комнату отца, имея хорошее настроение и положительный настрой, ведь только час назад относила ему выпить воды и закусить горстью сладких ягод – венек. Длинные красивые ноги ступали по, пару циклов назад залатанной лестнице, которая благодаря починке наконец перестала скрипеть режущим ухо неприятным звуком. Она подходила к крупной деревянной двери, смазанной жиром вецеранского гласия, который неплохо препятствовал распространению на ней трещин и ухудшений.
Легким движением руки Стелла открыла дверь, которая также потеряла уже привыкший уху скрип. После чего в небольшой гортани молодой сэллианки встал загадочный ком, дыхание остановилось, а медленные неуверенные шаги приближались
Но не сейчас.
Сейчас он лежал в своей кровати с потускневшими глазами повернутые в сторону от двери, к окну, опрокинутой рукой на деревянном полу и неслышным дыханием, на которое слепо надеялась молодая сэллианка, медленными шагами подходящая к массивной кровати. Надеялась потрясти руку отца и увидеть его глаза, услышать мягким бархатным голосом вопрос о причине его тревожения, улыбнутся ему и получить улыбку в ответ, а потом просто до убираться в его стареньком домике и пойти домой.
Но этого не случилось.
Случилось то, что называется агонией. Когда дочь подошла к кровати и взяла все ещё тёплую руку отца и с наступающими слезами тихо, дрожащим голосом произнесла:
– П-папа?
Услышав в ответ тишину, она решительно не желала сдаваться и задала трупу ещё один вопрос:
– Папа!?
Вновь услышав тишину, дыхание девушки прекратилось на три секунды. В это время слезы пробили маленькие яркие глаза, они начали медленно падать в атмосфере великой планеты Сатус-Сэллы на крупную руку сэллианца, которую держали две небольшие ручки, со средними по величине ногтями покрашенными в глянцевый черный цвет. По прошествию трёх секунд, которые в глазах Стеллы походили как три сэллианских цикла, она вновь сумела выдавить из себя несколько слов, каждое из которых отнимало у неё драгоценные крупицы рассудка.
– Папа нет, папа н-нет, п-пожалуйста нет, пожалуйста нет, п-пожалуйста нет, п-прошу т-тебя, п-пожалуйста, пожалу-уйста, п-папа…
Голос вновь затих на три секунды. Тихий, дрожащий голос контральто издавался из окон старенького дома небольшой деревни, в то время как на улице было яркое утро. Лучи Сэллы пробивали тысячи деревьев разных форм и окрасов, невероятный город Сэлла-Матер возвышался высоко, до самых облаков, показывая все величие Сэллианской Цивилизации, пока молодая сэллианка в нестерпимой агонии души склонилась над бренным телом только вчера, нет, час назад живущего, любимого сэллианца, который всю её жизнь был её отцом, оберегал её, защищал, поддерживал и любил так сильно, что невозможно передать на листе бумаги.
Но теперь всё.
Теперь он со своими отцами и матерями, с моим отцом и матерью, а его тело лежит в знакомой спальне, на родной кровати, над которой нависла девушка с длинной ярко-белой косой, поливающая простыни, подушки и одеяла, слезами, стекающими с лица и рук великого охотника округа Сэлла-Матера, которого знали практически все.
В теле Стеллы развивалась агония, пожирающая её душу, эмоции разрывали её пополам, руки начали трястись от нарастающей истерики, все тело начало покрываться мурашками готовыми взорваться от скорости сердечного ритма молодой девушки. Но это была не проблема, три секунды шока ужаса прошли и пришло время неконтролируемым эмоциям вырваться наружу, которые, впрочем, донесут до окружающих только десятую часть той боли, страха и ужасающей агонии, что испытывает ежесекундно маленькая белокурая сэллианка.
– ПАПА! ПАПА ПОЖАЛУЙСТА! ПА… – Не успел крик закончится, как девушку полностью поглотила неконтролируемая истерика, ноги подкосились, и молодая сэллианка упала к краю кровати, до сих пор держа в руке медленно остывающую руку, уничтожая рассудок неконтролируемыми слезами, которые каждую секунду перехватывали дыхание и вызывали режущую боль в глазах, которая была не так уж и заметна по сравнению с той болью, что испытывала её душа.
Когда эмоции покинули готовое взорваться тело-сосуд и отправились пугать до холодного пота всех тех, кто услышал душераздирающий женский крик полный отчаяния и невероятной боли от конечного осознания того, что та нашла отца мёртвым в его собственном доме, в его собственной кровати. Тогда и произошёл звонок, проходящего мимо дома Сооцера, старого оружейника Секуриса, который не смотря на свои немаленькие размеры и немного устрашающий вид все равно умудрился покрыться мурашками и немного вспотеть от услышанного женского звонкого крика, который чуть не порвал ей горло.
Позвонил он в ССПС-С 37 , которые всего лишь в течении минуты и двадцати-четырёх секунд добрались до дома Сооцера, обнаружив там молодую сэллианку, всю в слезах и гудящими глазами, неуклюже сидящая возле кровати с мёртвым старым сэллианцем лежащим на ней.
Секурис позвонил и мне, ведь он знал чей этот дом и догадывался кому принадлежал тот крик, который его довольно сильно напугал. Я прибежал к дому через минуты две после звонка, тогда я был занят уничтожением сорняков у нас в огороде, но, когда я услышал голос Секуриса звонящего мне… я чуть не потерял дар речи, мигом бросился на помощь Стелле, ведь знал, насколько ей сейчас было тяжело. И мне было тяжело, Сооцер и для меня был не последним сэллианцем, потерять его было очень, очень больно. Но моя боль все равно не сравнима с той яростной агонией, с которой боролась моя жена, для неё это была не тяжесть, для неё это был самый настоящий ад.
37
ССПС-С – Скорая Служба Помощи Сатус-Сэллы. Кратко – СПС.
Когда я прилетел в дом, чуть не спотыкаясь забежал в него при этом игнорируя приветствие Секуриса, который посчитал своей обязанностью находится на месте происшествия до самого конца, я чуть не сбил сотрудника СПС, который с немного раздражённым взглядом, малость отряхнувшись, вежливо спросил меня:
– Муж?
– Муж! – Крикнул ему я, запыхавшись, нетерпясь увидеть Стеллу и успокоить её, ведь даже с входа в комнату слышал тихие стоны жены.
– Тише вы! Вон она, позвольте подвинутся. – Сказал сотрудник службы спасения и отошёл в сторону, открыв для меня ужасающую картину:
Стелла, облокотившись спиной к стене сидела, прижав лицо ладонями, напротив неё двое сотрудников СПС рассматривали тело, тело моего тестя, с потухшими глазами, синеватыми руками и будто облитого чем то, как оказалось – это были её слезы.
– Стелла! – Негромко воскликнул я и подбежал к ней. Она резко подняла голову, хотела что-то сказать, но не смогла и снова заплакала. Я тоже присел, рядом с ней, и очень крепко обнял, поцеловал её шесть раз в лоб и принялся душить в объятиях, пока она мочит мне льняную рубашку, которую я надел вместе с небольшим кожаным жилетом.