Серийный бабник
Шрифт:
Поднявшись на второй этаж, Кира слегка растерялась. Тут было три двери, все достаточно унылые.
Какая же из них самая обшарпанная?
После некоторого колебания Кира выбрала деревянную дверь, выкрашенную в незапамятные времена темно-коричневой краской. И оказалось, что не ошиблась. Дверь ей открыла женщина неопределенного возраста, но со следами вполне определенного образа жизни на лице. Одутловатые черты, мутные покрасневшие глаза и, самое главное, запах перегара говорили ясней ясного, что Кира явилась по нужному адресу.
– Ну, чего тебе? Голосовать позовешь? Или продать чего хочешь? Так сразу говорю: подписывать ничего не буду. И денег на покупки тоже не имею.
– Нет, нет. Я совсем по другому вопросу. Вы ведь Светлана?
– Ну! Откуда знаешь? А! Поняла! Ты из секты! А ну, проваливай!
– Из какой еще секты?
– Уж не знаю, из какой. А только мне соседи говорили, мол, интересуются тобой, Света, какие-то подозрительные божьи люди. Шастают по дому. Вынюхивают, кто из жильцов одинокий да слабодушный.
– Нет, я не из их числа, – потрясла головой Кира. – Я к вам от Людмилы.
На лице пьянчужки промелькнуло странное выражение. То ли испуг, то ли радость. Но во всяком случае, Кира могла себя поздравить – уловка удалась. Хотя пьянчужка из непонятных Кире побуждений и попыталась это всячески отрицать.
– Не знаю такой!
И она сделала попытку захлопнуть перед Кирой дверь. Только куда там с ее заторможенными похмельем рефлексами поспеть за быстрой Кирой. Ловко вставив ногу, очень кстати обутую в тяжелый ботинок с кованым круглым носом (настоящая ручная работа!), Кира сказала:
– И все-таки я думаю, что вы ее знаете. Вы ей неоднократно звонили. И ваш номер телефона зафиксирован нашими агентами, а ваш голос записан ими на пленку.
Она нахально врала. Но откуда это могла знать ее собеседница? Она громко ахнула и всплеснула руками, выпустив дверь. Таким образом Кира, оттеснив хозяйку, оказалась в квартире. Но та, похоже, этого даже не заметила. Она стояла, хватая ртом воздух и бессмысленно таращась перед собой.
– Значит, на прослушку поставили?! – слегка отдышавшись, пробормотала она. – И что? Все разговоры наши записывали?
– Все!
– Ой, ё-моё-о-о! – схватившись за давно не мытую голову, простонала тетка. – Это же надо так вляпаться! И Людка не в курсе была?
– Нет.
– Ну, конечно, нет! – пробормотала Светлана. – Кабы знала, не стала бы со мной откровенничать. Ясно, Витька, хмырь такой. Это его штучки. Еще смолоду гад был! И лучше не стал! Все тишком! Все молчком! Змий подколодный!
Очень интересно! Выходит, эта особа знала Виктора Алексеевича еще во времена его молодости. Кира уже поняла, что версия поварихи о любовной связи Людмилы и этой женщины, Светланы, – просто чушь на постном масле. Она лопнула, словно мыльный пузырь, едва Кира взглянула на хозяйку квартирки. Ни один уважающий себя человек не стал бы добиваться любви этой особы. И тем более назначать любовные свидания.
– А это значит, что у Людмилы был к этой своеобразной даме какой-то другой интерес, – прошептала Кира, воспользовавшись тем, что хозяйка скрылась в холодильнике почти по пояс.
Когда она оттуда вынырнула, в руках у нее оказалась непочатая бутылка мутноватой водки и банка кильки в томатном соусе. Выглядела эта банка так, словно была выпущена еще в годы советской власти. И особенно Кире не понравилось, что металлическая крышечка у нее вздулась подозрительной горкой.
– Так Людка сегодня не придет?
– Не придет, – сказала Кира чистую правду.
– Ты за нее?
– Да.
– Тогда вот!
И Светлана бережно поставила водку на стол. И с нежностью уставилась на бутылку.
– Людку ждала, не пила, – сказала она, глотая слюнки. – Но коли Людка прийти не сможет, с тобой разопьем.
Кира испугалась. Есть, а тем более пить в этой сомнительной квартире ей никак не хотелось. Да и вообще с некоторых пор она стала подозрительно относиться к еде и напиткам, полученным из чужих рук.
– Вы уж сами угощайтесь, – скромно сказала она. – А я за рулем. Пить не могу.
Пьянчужка оказалась человеком покладистым. Настаивать не стала. Но все же положила несколько рыбных кусочков в поставленную перед Кирой тарелку. Рядом положила ломоть засохшего хлеба. И, сочтя свой долг гостеприимства выполненным, налила себе стопку до краев. И выпила, не дрогнув.
– Ну, как там сынок мой? – поинтересовалась она у Киры. – Процветает?
Кира, которая в это время задумчиво созерцала насаженную на вилку кильку и размышляла, что, вполне возможно, они с этой рыбкой ровесницы, оторвалась от этой печальной картины и посмотрела на Светлану.
– Сынок ваш? Откуда же я про него знаю?
Про себя Кира подумала, что если у Светланы и имелся сын, то вряд ли он процветал. Как говорится, цветочек от яблоньки недалеко улетает. Но реакция пьянчужки Киру удивила. Та забыла про водку и хмыкнула:
– Ну, ты даешь! Все разговоры наши с Людкой слушала и не заинтересовалась?
– Заинтересовалась.
– А коли заинтересовалась, могла бы и справочки навести.
– Времени не хватило.
– А ко мне прийти, значит, хватило? Или думаешь, я тебе про сынка моего все сама расскажу?
Кира задумалась. Разговор становился в высшей степени загадочным. Но она ничего не понимала. О чем толкует эта женщина? На всякий случай Кира решила с ней не спорить.
– Думала.
– А вот шиш тебе! Сама с Борькой разговаривай! Он меня отшил. А разве так можно с родной-то матерью! Вот, попомни мое слово, прокляну я его еще! Ой, прокляну. А страшней материнского проклятия нет ничего на свете! Ты это знаешь?
Светлана снова пристально смотрела на Киру. Похоже, выпив, она становилась агрессивной. С такими людьми нужно держать ухо востро. Но пока агрессия Светланы была направлена на ее сына, которого, как поняла Кира, звали Борей. Борей? Борисом?! Не может быть!!! Киру словно кипятком обдало.