Серийный бабник
Шрифт:
– Записки он не оставил? Ты смотрела?
Подруги осмотрели еще раз всю квартиру. На этот раз более тщательно. Но ни единого следа от записки так и не нашли.
– Что ты про него вообще знаешь? – наконец спросила Кира у подруги.
– Кроме имени, почти ничего.
– Не может быть! Он должен был тебе как-то объяснить, почему он был там, где мы его нашли.
– Должен.
– Ну?
– Но не объяснил.
– Как? Вообще ничего? – не поверила ей Кира.
– Сказал только, что это очень запутанная история, почему он очутился там. И так сразу всего не расскажешь. Обещал, что когда ему станет немного лучше, он все мне объяснит.
– Но не успел, – задумчиво пробормотала Кира. – Странно все это. А о чем еще вы говорили?
– Ну, он вроде бы удивился, когда пришел в себя и увидел, что он у меня дома. Хотел уйти. Бредил, что за ним придут. Что ему нужно идти. В общем, скажу тебе прямо, это был не самый спокойный гость.
– Рвался уйти, значит?
– Да, но это было сказано в бреду.
– Но теперь-то его у тебя дома нет!
– Кира! Что мне делать? Вдруг ему снова стало хуже? И в полубредовом состоянии он ушел и бродит теперь по улице?
Видение Костика, бродящего по осенним улицам в одних дедушкиных кальсонах, привело Лесю в такой ужас, что Кира сочла необходимым как-то успокоить подругу.
– Надо срочно расспросить соседей насчет Костика, – предложила она. – Может быть, кто-то из них слышал или видел, как он уходил.
И подруги пошли по соседям. Увы, даже ближайшие соседи Леси по лестничной площадке, услышав вопросы подруг о высоком бледном мужчине в одних старых кальсонах, начинали странно усмехаться. И не могли удержаться от шуточек разной степени пошлости.
– Что же вы вдвоем одного мужика удержать не сумели? – хмыкнул крепкий дед, проживающий в квартире напротив, внимательно и не без удовольствия выслушавший их рассказ.
– Но вы его видели? – обрадовались подруги.
– Не видел!
И, уже закрывая дверь, подруги услышали, как он крикнул своей бабке, которая спросила, кто приходил, полуиздевательские слова:
– Никто не приходил. Это соседка наша своего очередного мужика прямо до подштанников раздела.
– Да ну! – непонятно чему восхитилась бабка из недр квартиры.
– Вот тебе и ну! А он от нее, видать, утек. Вот молодец, парень! А она, бесстыжая, теперь гоняется за ним по всему дому! Вы, бабы, совсем стыд потеряли.
– Молодая девка, незамужняя. Чего не развлекаться? – отреагировала старушка, чем вызвала гнев своего мужа.
– Скажешь тоже, молодая. Она-то молодая, да ты и старая, а не лучше! Только и глядишь, как бы налево сходить!
Продолжения диалога подруги уже не услышали. Дверь в квартиру резвых старичков перед ними захлопнулась. Но остальные соседи реагировали на вопросы девушек не лучше.
– Одно могу сказать, не знаю, как там дальше будет с Костиком, а репутации твоей пришел окончательный конец, – заметила Кира, когда они дошли до первого этажа.
– Да ладно! – отмахнулась Леся. – Репутация – как платье. Чем оно потрепанней, тем беспечней к нему относишься.
– В таком случае, ты теперь ходишь в рваном рубище, – вздохнула Кира и позвонила в дверь последней квартиры.
Вообще-то эта квартира была по счету как раз первой в подъезде. Но так как спускались подруги сверху, то она стала последней на их пути.
– И кого же там принесла нелегкая? – раздался скрипучий голос за дверью.
Подруги содрогнулись. Паучиха! И как они забыли, что это ее квартира? Зачем сунулись? Видно, выкрутасы Костика отшибли у них последний разум. Паучиха славилась по всему дому своей любовью к сплетням. Но при этом мерзкая баба никогда не высасывала их совсем уж из пальца. В ее злобных сплетнях всегда присутствовала значительная доля правды.
Все жильцы это отлично знали. И именно это качество делало рассказы Паучихи столь грозным и неотвратимым оружием. Лично подруги не стали бы общаться с Паучихой ни за какие коврижки. Ей нельзя было рассказывать ни одной самой невинной истории. В ее пересказе все обретало зловещий и гнусный смысл.
– Бежим отсюда! – в панике прошептала Леся.
Но скрыться подруги не успели. Дверь распахнулась. И на пороге появилась Паучиха собственной персоной. Ножки и ручки у нее были длинные и суставчатые. Живот большой. А голова, напротив, маленькая, но с широко расставленными глазами. Кроме того в жару и холод она неизменно носила внакидку вязанную из толстой шерсти кофту, рукава которой торчали, словно дополнительная пара конечностей. Все вместе делало эту страшную тетку похожей на паука. Да и нрав, надо сказать, был у нее соответственный.
– А-а-а! – прищурившись, уставилась Паучиха на не успевшую вовремя удрать от нее добычу.
Подругам даже показалось, что щеки у нее зашевелились, как жвалы у насекомого.
– Чего явились? Дружка своего потеряли? Ищете теперь?
Девушки оторопело кивнули.
– Видела я, как он уходил! – важно произнесла Паучиха. – И вас, как вы по подъезду мечетесь, слышала.
– Так чего же не вышли? – вырвалось у Леси.
– Вот еще! Вам надо, вы и приходите.
В этом была вся Паучиха. Но в данный момент она владела информацией, а следовательно, владела миром. По крайней мере тесным мирком обеих подруг она завладела без остатка.
– Что вы видели?
– Да уж видела! Не сам ушел. Дружки за ним явились.
– К-какие дружки?
– Двое. Один молодой совсем. А другой старый.
И, многозначительно поджав губы, Паучиха добавила:
– Уголовники оба. Но при этом похожи. Сродственники, должно быть.
Подруги задохнулись. Два уголовника, и при этом родственники! Один моложе, другой старше. Да это же дядя Коля и его сынуля! Они украли у них Костика. Снова! Но он тоже хорош! Зачем открыл дверь? Зачем впустил этих страшных людей? Или у Костика снова поднялась температура, и он, ничего не соображая, впустил своих мучителей, а потом и позволил им себя увести?