Серое братство
Шрифт:
В подтверждении ее слов со стороны крепостных развалин донесся едва слышный вой. Степняки пошли на приступ. Как только они узнают, что им противостоит горстка отважных куяргов, неминуемо сметут их и направят погоню по свежему следу. Для Ханвара нет ничего слаще, чем королева Ваграма в его руках. Сладостная весть о его доблести и храбрости разнесется по Степи и объединит разрозненные племена под единым стягом. Вот что страшило Лацию больше всего, а не опасность попасть в плен, и таким образом, оказаться в унизительном для ее сана положении.
Отряд прибавил шаг и, не оглядываясь, пошел по гребню холма. А за ними неслышной тенью скользил последний оставшийся в живых
Муфазар. Асура. Пустыня
Самое удивительное в этой злополучной истории, случившейся с нами в проклятом городе, было не то, что удалось в очередной раз избежать неминуемой гибели. К этому я стал привыкать, и поэтому пленение воспринял спокойно. Удивление и трепет вызвал сам город. Мертвый, заброшенный — он привлек своими страшными тайнами. Встающие из небытия воины, вынужденные еженощно обрастать плотью, чтобы маяться непогребенными сотни и сотни лет — вот вечное проклятие, оставившее в моей душе заметный след. Стоило задуматься. А чем я лучше горцев? Такой же мятущийся, не находящий себе места в жизни, живущий в постоянном и непрекращающемся бое, рискуя однажды стать пищей для червей. В конце концов мы все смертны, и нет никого, кто бы избежал печальной и немного завораживающей участи. Я, это уж точно, не встречал таких. Пожалуй, лишь Ронгар знает, как прожить дольше всех. Мое настроение не стало лучше. Но плечо Мастера внушало доверие. Мы должны что-то придумать.
Наши жалкие остатки пригнали в лагерь нисайцев. Сотни легких шатров, спасающих от ставшей ненавистной жары, окружали один, стоящий точно посредине. Он отличался от прочих белоснежной тканью поверху и большими размерами. Весь путь через многочисленные заслоны и сторожевые посты позволил во всей красоте обозреть, насколько враг Адирияха силен вооружением, и подготовлен к войне. Бихуры Схоора рано или поздно предадут своих военачальников, устрашенных только одной демонстрацией силы. Им не за что драться, как и нам. Только жизнь и конечная цель имеет какую-то ценность в нашем положении. В первом же бою рабы сбегут, предоставив возможность дисциплинированным и храбрым солдатам возможность самим испытать удар нисайцев, которые преданы своему главному божеству — правителю Нисайи. Это прекрасный образец хорошо сколоченной шайки. Одежда их хоть и поистрепалась после погони за нами по жарким пескам, но в отличие от нас в их глазах светился огонек сытости и довольства. На своем гортанном языке они выражали явно не лестное, что думают о нас.
Перед шатром нам преградили дорогу. Отряд из восьми человек со свирепым видом обнажил клинки. В их намерении порубить нас в мелкую крошку никто не сомневался. Они контролировали пустую площадку вокруг ставки Садихана. Сопровождающий нас всадник спешился и властным жестом приказал освободить путь.
Садихану на вид казалось лет сорок; его старила густая черная борода. Нижняя губа полководца была надорвана, и мне все время казалось, что он беспрерывно кривится в злой усмешке.
Садихан поглядел на нас с нескрываемым изумлением, поцокал языком.
— Это все? — голос его оказался довольно молодым.
— Да, мой господин, — кивнул сопровождающий, стоящий за нашими спинами. — Но мне казалось, что после ночевки в Асуре никого не останется.
— А ты не скрываешь, что кого-то зарубил по пути, Ошек? — теперь уже подозрительный взгляд окинул своего подчиненного. — Я тебя хорошо знаю.
— Если бы их было больше — я не задумывался бы, — загадочно улыбнулся Ошек.
И оба разом засмеялись, запрокидывая
— Стоит заковать паршивых грабителей в цепи и послать в Шаураф, — опечалился нашей судьбой Садихан. — Наисветлейший будет очень доволен подарком. Самое меньшее одиннадцать дней он будет слушать байки об Асуре!
Нисайцы снова захохотали, теперь уже похлопывая друг друга по плечу. Вот же веселые люди! Удачный день прибавил им, наверняка, настроения.
— У тебя хорошо получилось, Ошек, — похвалил соратника Садихан. — Пожалуй, можно поворачивать войско и выходить из проклятой пустыни. Мне она уже снится ночами, и я действительно задыхаюсь от невыносимой жары. Как будто не хватает лицезреть ее наяву, да еще каждый день!
— А этих куда? — Ошек слегка кивнул в нашу сторону с легкой гримасой презрения.
— Мне они совершенно неинтересны, — Садихан поднял руку, намереваясь дать сигнал к нашему выводу из шатра. — Впрочем, у меня осталось любопытство: как эти оборванцы разбили мой передовой отряд? Ладно, уведи их отсюда. Начинают попахивать.
Место, в которое нас привели, назывался «зинзаном» [41] . Это был наспех сколоченный из деревянных плашек огромный ящик с узкими прорезями. Крышка закрывалась ужасным на вид и громоздким замком. Нас с руганью и тычками рукоятей мечей затолкали вовнутрь. Мы с трудом, в три погибели разместились в узком пространстве, раскаленном беспощадным горячим солнцем.
41
Зинзан — походная тюрьма.
— Каково? — Мастер оказался рядом. Его дыхание обжигало мою щеку. — Нас преследует рок. Чертов Муфазар испортил всю мою кровь. Сколько мы находимся здесь?
— Пять месяцев, как отплыли из Одема, — сквозь полусон ответил я, мало соображая, что говорит Мастер.
— Кошмар! — притворно удивился Мастер, округлив при этом глаза. — А о чем, Философ, ты задумался?
— Я не хочу ни о чем думать.
— Тогда, — Мастер закопошился, устраиваясь поудобнее, — расскажи что-нибудь. Песню спой, на худой конец.
— Я хотел услышать от тебя, как ты попал в Серое Братство, — неожиданно спросил я.
— Незачем сейчас ворошить прошлое, но можешь поверить мне: — интересная судьба только у бродячих артистов и клоунов. Да и бродягам куда проще рассказать пару-тройку смешных рассказов. Все за это денежку получат.
— Так уж темно, твое прошлое? — усмехнулся я.
— А ты уверен в обратном? — хмыкнул в ответ Мастер.
— Я ни в чем не уверен, пока стою рядом с тобой.
— И правильно, что не уверен. Нимб героя разрушить очень легко. А что оставишь себе?
— И все же?
— Философ! Ты стремишься узнать обо мне все, а сам не видишь, что висит на твоем хвосте!
— Много интересного? — настала моя очередь любопытствовать.
— А как сам думаешь? Ты иногда задумывался, почему так легко попал к нам?
— Задумывался, — честно ответил я.
— Ну-ка! — Мастер зашевелился, устраиваясь поудобнее в узком коробе. — Надеюсь, сегодня я узнаю, почему же тебе не пришла в голову мысль убежать от Братства куда подальше!
— Я не нашел причину. Егерь, сам знаешь, человек непредсказуемый. Понравился я ему, что ли?