Серп и молот против самурайского меча

Черевко Кирилл Евгеньевич

13 апреля в Москве был подписан пакт о нейтралитете с приложенным коммюнике и состоялся обмен упомянутыми письмами.

В ст. 1 пакта содержалось обязательство сторон, исходя из стремления к миру и дружбе между СССР и Японией, поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность территорий другой договаривающейся стороны.

Ст. 2 предусматривала, что в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих государств, другая договаривающаяся сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжение всего конфликта.

Ст. 3 устанавливала срок действия пакта в течение пяти лет, причем каждая договаривающаяся сторона могла за один год до истечения этого срока заявить о намерении денонсировать настоящий пакт после прекращения пятилетнего срока его действия.

В противном случае срок действия пакта автоматически продлевался на следующие пять лет [226] .

В декларации, которую подписали Молотов, Мацуока и Татэкава, содержалось заявление, что, исходя из духа пакта о нейтралитете с целью обеспечить мир и дружественные отношения между СССР и Японией, стороны обязуются уважать территориальную целостность и неприкосновенность МНР и Маньчжоу-го.

226

Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т.4. М., 1946. С. 549-551.

Мацуока и Молотов обменялись строго конфиденциальными письмами. В письме Мацуоки, получение которого в ответном письме подтверждал Молотов, содержались обязательства в ближайшее время заключить торговое соглашение и рыболовное соглашение, в течение нескольких месяцев ликвидировать японские концессии на Северном Сахалине [227] и как можно скорее учредить смешанную комиссию из представителей СССР, Японии, МНР и Маньчжоу-го для урегулирования пограничных вопросов и рассмотрения пограничных споров и инцидентов.

227

В заявлении от 31 мая 1941 г., переданном через Татэкава правительству СССР, Мацуока заверил Москву, что этот срок не превысит шести месяцев. Там же. С. 362—363.

Пакт о нейтралитете с одобрением был встречен как в советской, так и в японской печати. Однако в Берлине подписание пакта вызвало неудовольствие, так как в Германии были удивлены тем, что Мацуока не внял намекам Гитлера и Риббентропа на возможность войны между Германией и СССР [228] . В связи с этим Риббентроп даже заявил протест послу Японии в Германии Осиме.

До недавнего времени отечественные исследователи считали, что этот пакт был заключен на случай, если СССР и Япония подвергнутся нападению других государств, а поскольку Япония сама совершила нападение на них и, следовательно, оказалась не «объектом военных действий», а ее субъектом, этот договор не имеет отношения к советско-японской войне 1945 г. [229] .

228

Lensen G. The Strange Neutrality. P. 17—18.

229

Смирнов Л.Н., Зайцев Е.Б. Указ. соч. С. 248; Николаев А.Н. Токио: суд народов. М., 1990. С. 370.

Однако публикация документов и материалов по советско-германским отношениям показала, что содержащееся и в советско-германском, и в советско-японском пактах обязательство не нападать на своего партнера в случае, если он станет «объектом военных действий», относится к любой войне, независимо от того, кто ее развязал [230] .

Несмотря на то что главной целью заключения пакта о нейтралитете с СССР являлось обеспечение безопасности тыла Японии, которое давало ей возможность проводить агрессивную политику в отношении стран Азии и США, в советской историографии традиционно делался чрезмерный акцент на намерение Токио, заключив этот договор, закамуфлировать форсированную подготовку к нападению на СССР сразу же после начала германской агрессии. Кроме того, утверждалось, что еще до заключения пакта о нейтралитете немецкие руководители на переговорах в Берлине сообщили Мацуоке о возможности нападения Германии на СССР в самое ближайшее время.

230

Год кризиса. 1938-1939. Т.2. М., 1992. С. 277-278.

В советской историографии излагается также точка зрения военных кругов Японии, в особенности руководства Квантунской армии, о роли пакта о нейтралитете как средства «выиграть время для принятия самостоятельного решения о начале войны против Советов» [231] . Утверждая, что это мнение отражало единую

позицию всех кругов Японии, исследователи в то же время приводят три разные концепции действий японских властей в случае начала войны между СССР и Германией: 1) после нападения Германии на СССР немедленно начать против него военные операции; 2) обрушиться на СССР после предварительной успешной экспансии в южном направлении; 3) принять окончательное решение о начале широкой экспансии против СССР или на юге в зависимости от успехов или неудач Германии в войне с Советским Союзом [232] .

231

Из «Секретного дневника войны» генерального штаба Японии. Запись от 14 апреля 1941 г. (Цит. по: Кошкин А.А. Крах стратегии «спелой хурмы». М., 1989. С. 91).

232

Там же. С. 91-92.

Так, исследователь советско-японских отношений А.А. Кошкин (Аркадьев) указал на следующую причину, побудившую правящие круги Японии подписать пакт о нейтралитете: «Стремясь обеспечить империи максимально возможную свободу действий и создать предпосылки для внезапного японского нападения на СССР, японское военно-политическое руководство сочло целесообразным в создавшейся обстановке пойти на заключение японо-советского пакта о нейтралитете» [233] . Кроме того, АА. Кошкин полагал, что обязательства Японии по тройственному пакту могли бы служить основанием для того, чтобы она совершила нападение на СССР [234] .

233

СССР и Япония. М., 1975. С. 37.

234

Кошкин А.А. Крах стратегии «спелой хурмы». С. 88.

«Идя на заключение пакта о нейтралитете с Советским Союзом, – писал он, – японское руководство стремилось использовать его с одной стороны, как прикрытие подготовки к нападению на СССР, а с другой – как средство, обеспечивающее Японии свободу в выборе сроков антисоветской агрессии» [235] .

Развивая эту мысль, А.Н. Николаев поддерживает выраженное в приговоре мнение Токийского трибунала, что заключение пакта о нейтралитете с СССР ставило и правительство Японии в «двусмысленное положение, поскольку оно в то время имело обязательства в отношении Германии по Антикоминтерновскому пакту и пакту трех держав» [236] .

235

Там же. С. 93.

236

Николаев А.Н. Токио: суд народов. С. 370.

На самом же деле текст дополнительного протокола к Антикоминтерновскому пакту (ст. 1), не говоря уже о его основном тексте, а также тройственный пакт (ст. 3 с учетом ст. 5), как уже отмечалось, не содержат никаких обязательств Японии непременно нападать на СССР по требованию Берлина или Рима, тем более что в этих договорах вопрос о мерах в отношении СССР ставится лишь в случае, если он совершит неспровоцированное нападение, а не сам окажется объектом нападения.

Бьет мимо цели и обвинение Японии в проведении одновременно с переговорами о пакте с СССР переговоров о продлении на пять лет Антикоминтерновского пакта. (Он был продлен позднее до 26 ноября 1946 г.).

По нашему мнению, заслуживает внимания точка зрения, в соответствии с которой «Антикоминтерновский пакт Германии, Италии и Японии был однозначно направлен не только и не столько против СССР как государства, сколько против определенной сферы (точнее направления. – К. Ч.) его внешнеполитической экспансии, которая велась руками Коминтерна… Позднее Сталин провел репрессивную «чистку» интернационалистов в этой организации (по терминологии – «атлантистов») и тем самым расчистил путь для улучшения отношений СССР с Германией и Японией, что соответствовало планам «европейцев» в этих странах, выступавших за союз европейских государств против таких «атлантических» держав, как Великобритания и США» [237] .

237

Молодяков В. «Ось» Берлин – Москва – Токио: возможность невозможного. //Знакомьтесь —Япония. 1995. № 7. С.54.