Серп и молот против самурайского меча
Шрифт:
На наш взгляд, автором приведенной цитаты В.П. Сафроновым сделан серьезный шаг вперед в поисках новых научных подходов к изучению данной проблемы. Однако категория возможности при этом фактически отождествляется с категориями цели, реальности намерения [284] , угрозы или даже реальности угрозы [285] .
При выборе японским высшим руководством 2 июля 1941 г. южного варианта агрессии возможность, по крайней мере в течение 1941 г. – зимы 1942 г., начать и успешно вести войну против СССР с точки зрения наличия необходимых ресурсов, прежде всего нефти, практически отсутствовала.
284
Там же. С. 284.
285
Там же. С. 283.
Так,
286
Кошкин А.А. Указ. соч. Приложение. С. 224.
287
Там же. С. 237.
При отсутствии необходимых возможностей намерение успешно вести войну с СССР при выборе Токио южного варианта агрессии являлось просто блефом, и говорить о «реальности угрозы» войны Японии против Советского Союза в этом случае было бы совершенно нелогично.
Версии о «реальности угрозы» Советскому Союзу со стороны Японии противоречит и утверждение, что к этому времени «угроза безопасности СССР на Дальнем Востоке со времени Халхин-Гола едва ли возросла», так как «численность Квантунской армии с 1933 г. по середину 1941 г. изменилась незначительно – с 270 тыс. до 300—350 тыс. человек». В этот период ей противостояла «внушительная, 70-тысячная группировка Красной армии» [288] . Правда, последняя к концу июля того же года сравнялась по численности с Квантунской армией за счет призыва Японией резервистов [289] . Однако это не означало, что опасности возникновения войны между Японией и СССР в рассматриваемый период не существовало. К тому же «опасность» и «реальность угрозы» – отнюдь не одно и то же.
288
Советская внешняя политика. 1917—1945. С. 282.
289
Lensen G. The Strange Neutrality. P.28.
Подчиняясь решению, принятому на заседании координационного комитета 2 июля, Мацуока в тот же день пригласил советского посла Сметанина в МИД Японии и сообщил ему, что в настоящее время его правительство не усматривает причин для изменения своих отношений с СССР, хотя стремление Токио к их улучшению поставило Японию в сложное положение в отношениях с Германией и Италией – ее союзниками по тройственному пакту, находящимися с СССР в состоянии войны. Он добавил, что в дальнейшем вопрос о соблюдении Токио пакта о нейтралитете с Советским Союзом зависит от развития международной обстановки [290] . 13 июля Сметанин вновь обратился к Мацуока с запросом о его отношении к сведениям, поступившим к нему от послов США и Великобритании в Токио, о том, что, по мнению японской стороны, пакт о нейтралитете фактически утратил силу и более не связывает Японию, поскольку у нее имеются обязательства перед Германией и Италией, ведущими войну с СССР.
290
Хаттори Т. Япония в войне. 1941—1945. М., 1973. С. 4—5.
Японский министр ответил, что пакт о нейтралитете Япония заключала не применительно к войне Германии с СССР, т. е. имея в виду, что между последними тогда были подписаны пакт о ненападении и Договор о дружбе и границе 1939 г. Возникновение принципиально новой ситуации в отношениях между союзниками Японии по тройственному пакту и Советским Союзом, по мнению Мацуока, оставляло за Токио право считать себя свободным в решении вопроса, соблюдать ли по-прежнему пакт о нейтралитете с СССР или сохранять союзные отношения с Германией и Италией.
Мацуока, повторив, что пакт о нейтралитете не подразумевал возможности германо-советской войны, попытался усилить свою аргументацию доводом о том, что заключать какой бы то ни было договор с СССР, который бы противоречил
Когда советский посол заявил, что данное высказывание Мацуока противоречит его же утверждению о том, что эти два пакта не влияют один на другой, сделанному во время их встречи 23 июня, Мацуока ответил, что такого противоречия в действительности нет, ибо главное – дела, а не слова. Германия не просила и не попросила бы Японию принять участие в войне против СССР, так же как и Советский Союз не позволил бы США разместить свои военные базы на Камчатке и английских офицеров в Сибири (о возможности такого размещения писали японские газеты) [291] .
291
Lensen G. Указ. соч. Р.28-29.
Через три дня Мацуока вынужден был уйти со своего поста в связи с отставкой второго кабинета Коноэ. В состав третьего кабинета он не был включен. Таким образом Коноэ и его сторонники отделались от слишком независимого политика-экстремиста, нередко превышавшего свои полномочия. Непосредственным поводом для того, чтобы вывести Мацуоку из правительства, явилась его резкая реакция на ноту США без согласования с премьер-министром. Действия Мацуоки способствовали дальнейшему обострению японо-американских противоречий, связанных с готовившейся Токио оккупацией Южного Индокитая (соглашение о размещении там японских войск было подписано с французским правительством Виши 23 июля 1941 г.), с войной Японии против Китая и ее планами захвата Таиланда и других районов южных морей.
Обострению японо-американских отношений, быть может, способствовала и деятельность советской внешней разведки, которая пыталась использовать «американский рычаг» для ослабления опасности развязывания войны Японии против Советского Союза.
Еще в мае 1941 Г. в Москве была подготовлена строго секретная операция «Снег», разработанная под руководством разведчика-нелегала в США И.А. Ахмерова и одобренная главой НКВД Берией.
Операцию проводил советский разведчик В. Г. Павлов, ныне генерал-лейтенант в отставке. Он передал антифашистски настроенному заместителю министра финансов Г.Д. Уайту содержание требований, которые, по мнению советской стороны, целесообразно было выдвинуть США в отношении Японии для того, чтобы умерить ее аппетиты в Азии. Япония должна была прекратить свою агрессию в Китае и прилегающих к нему районах, отозвать свои вооруженные силы с материка и освободить Маньчжурию, что позволило бы урегулировать американо-японские разногласия и установить надежный мир в Восточной Азии.
Эти требования были переданы через министра финансов США Моргентау президенту Рузвельту, использованы в памятных записках госсекретаря Хэлла правительству Японии и, по мнению некоторых исследователей, способствовали ужесточению позиции США в отношении Токио, форсированию сроков начала войны между США и Японией и тем самым ликвидации опасности нападения Японии на СССР [292] .
США летом 1941 г., осознавая опасность для них замыслов Токио, начали постепенно отходить от политики умиротворения японского милитаризма. Президент Рузвельт 4 июля 1941 г., сразу же после заседания японского координационного комитета и ставки 2 июля, направил премьеру Коноэ беспрецедентное послание, выразив надежду, что нападение на СССР не произойдет [293] .17 августа Рузвельт предупредил японского посла в США К. Номура о серьезных последствиях для Японии осуществления ее военной угрозы странам Тихого океана.
292
Михайлов А. Операция, которую приказали забыть. Нападение на Пёрл-Харбор было спланировано на Лубянке. // Совершенно секретно. 1994. № 7. С. 9—10.
293
Foreign Relations of the US. Diplomatic Papers, 1941. Vol. IV. War, 1961. P.994.
Уже 25 июля 1941 г. Вашингтон установил эмбарго на экспорт нефти в Японию и заморозил японские активы в Соединенных Штатах. Этому примеру последовали Великобритания и Нидерланды. С 1 августа начал действовать полный запрет на экспорт из США важнейших стратегических материалов. Торговые связи с Токио прервались, и 8 августа пресс-секретарь японского правительства Исии заявил: «США, Великобритания, Китай и Голландия создают вокруг Японии военную, экономическую и политическую блокаду» [294] , а 16 августа посол Японии в Вашингтоне Номура направил в Токио информацию о японо-американских переговорах, в которой содержался вывод о том, что Японии не удастся достичь соглашения с Соединенными Штатами [295] .
294
Japans Decision for War. P.l 18.
295
Ibid. P. 123.