Серпантин. Сборник рассказов
Шрифт:
Он заулыбался, протянул мне птичку, я стал вертеть ее в руках, рассматривать.
– Дерево, – говорил он, – совершенно особенный материал. Ведь он живой. Когда делаешь что – он с тобой говорит.
Парень пустился в рассуждения о том, какая это таинственная вещь – дерево. Потом снова принялся восхищаться пейзажем. Слышно было, что он успел захмелеть – хватался то за одну тему, то за другую, говорил громко, торопливо.
– Как вот это вот… – он обвел реку рукой. – Костры жгут где-то
Белые лепестки сплетались над поверхностью воды, таяли, на их место ложились новые.
– Это же туман.
Он сделал удивленное лицо.
– Туман?
Он прищурился, встряхнул головой.
– Нет, не туман. Дым.
– Кто же будет ночью костры жечь? Вечером только.
– А вон, – он показал на мерцающие огни, – не костры разве?
Настала моя очередь прищуриваться.
– Кажется, это окна.
– Чего же они мерцают?
– Там, наверное, ветер. Кроны качаются, нам кажется, что окна мерцают.
Он задумался.
– Чтоб там был такой ветер, а на реке – гладь? Не знаю. Дым, как есть дым. Да и пахнет же.
Действительно, тянуло дымом.
– Дым, дым, – уверенно сказал он. – Туман не так себя ведет.
Я зевнул в кулак. На тело вдруг навалилась усталость.
– Хотя… Может же быть и дым, и туман – вместе.
Я прикинул – может.
– Может.
– На том и остановимся.
Он выпил и раскинул руки в стороны.
– Эх! Река!
И стал мне рассказывать о том, как они с дружками ходили на рыбалку.
– Точно вина не хотите? Чуть-чуть осталось.
– Нет, спасибо.
Он уже был порядком пьян, путался, вздыхал.
– Ничего они не понимают! – восклицал он тоскливо. – Ничего! А я им… А они мне…
Я слушал рассеянно, вполуха, меня клонило в сон, но на лавке у реки было так хорошо, что уходить не хотелось. Если бы я был один, лег бы прямо тут, на траву.
– Смотрите! – крикнул он, подскочив.
Я вздрогнул.
– Что?
Он показывал на реку.
– Искра!
– Что искра?
– От костра! Долетела – с того-то берега!
Я снова зевнул.
– Не могла она долететь.
Парень сделал обиженное лицо.
– Не могла – а долетела. Я же видел. Долетела – и вот тут, над рекой только, вон там, погасла.
Я сделал вид, что верю.
Спать хотелось так, точно это я выпил бутылку вина, а не он.
Пока сидели, луна успела отползти в сторону и уткнуться в невесть откуда появившуюся рябь облаков. Казалось, что она входит в воду с берега.
Когда я уже был готов закрыть глаза, парень протянул:
– Не обманул дружок. Хорошее вино.
Он перевернул бутылку, и из горлышка на траву упала маленькая красная капля.
– Пора, наверное.
Я потер лицо ладонями.
– Пора.
Мы
– Не обманул дружок!
Я еще раз зевнул.
– Проводить вас? – спросил он.
– Нет, спасибо.
– Как скажете.
– Тебе в какую сторону-то? – спросил я, почему-то обратившись на «ты».
– А вон туда. Я так пойду, по берегу.
Я подумал, что, наверное, не стоит отпускать его в таком состоянии идти по берегу – еще в воду сунется.
Он точно мысли мои прочитал.
– Не бойтесь, я вот так, по травке. К воде – ни-ни.
Мы пожали друг другу руки.
– Спасибо за компанию.
– Да не за что.
– Зря вино не попробовали.
– В другой раз.
Он кивнул, развернулся и пошел по траве. Я посмотрел на реку, в сотый раз зевнул и двинулся к забору. Не успел я пройти нескольких шагов, как на стройке заревел перфоратор. Рев прокатился по берегу, загрохотал над водой.
Парень удалялся, точно ничего не слышал.
Я окликнул его, он остановился, обернулся.
– Там еще кто-то? – крикнул я. – Что это?
Он покачался с пятки на носок, почесал затылок.
– Это… Того самого…
– Что?
Он пожал плечами, развернулся и зашагал, что-то напевая. Через минуту его силуэт исчез в низине, в тени ив.
Рев стал тише, замолк.
Сон как рукой сняло. Я подумал и решил обойти стройку. Сделал здоровенный крюк, обогнул двор и вышел к своему подъезду.
Было тихо, стройка смотрела безучастно.
Я поднялся к себе, выпил стакан воды и рухнул в кровать как был – в одежде.
Что-то снилось – но что именно, я не запомнил.
Когда проснулся, долго лежал, вспоминал ночь. Усмехнулся себе – не робкого десятка. За окном было пасмурно, мелко стучал по подоконнику дождь.
Умылся, позавтракал, надо было уезжать.
В кармане обнаружил деревянную птичку.
Наверное, вертел-вертел ее в руках, да как-то машинально и прихватил.
Я подошел к окну. По стройке сновали рабочие, тарахтел у забора грузовичок. Прожекторы спали. Небо было затянуто серой пеленой.
Нестерпимо захотелось свистнуть в птичку, но я почему-то не решился. Накинул пальто, сунул под мышку зонт, прозвенел ключами и, не дожидаясь лифта, спустился по лестнице.
Едва я сунулся в распахнутые ворота, ко мне подскочила собака – мокрая и растрепанная. Она пискляво тявкнула, но тут же запнулась – узнала, должно быть.
Напротив дальнего подъезда торчал неопрятный вагончик, дверь была открыта, внутри горел свет. Дождь почти затих, перешел в едва заметную морось. Я двинулся к вагончику, выискивая глазами окна вчерашней квартиры.