Серпентин ? змеиный камень
Шрифт:
– Зачем ты пошел на сделку, Крайст?
– маршалак серьезно посмотрел на короля.
– Даже сейчас - союз с Вардасом был бы более уместен. Он, по крайней мере, человек чести.
– Мне осталось слишком мало, Ольг!
– правитель нервно мотнул головой.
– А Удвиг пока слишком безголов. Мой долг государя в том, чтобы оставить ему хоть и хлипкий, но мир, а с Дардасом мальчишка и сам разберется - ведь умудрялся же он все эти годы противостоять мне.
Король даже ухмыльнулся. Его младший брат только не заметно вздохнул, он не мог не согласится с таким утверждением Крайстута, но его интуиция
– Я только тебя попрошу, Ольг!
– правитель посмотрел на брата серьезно и грустно.
– Мы сотворили сильное военное государство, не я - мы оба! Чтобы позволить растоптать его изнутри всяким затейникам? Лучше эту змею Дардаса держать подле себя, чтобы не дать ему наплести очередных козней, тут его легче будет контролировать…
– Хорошо, но…
– Да не перебивай ты! Дай договорить… - Крайстут отдышался и снова продолжил: - Не оставь королевство, после моей смерти, брат, служи ему верой и правдой в память о наших сражениях, о том, что мы создали. Помоги этому болвану удержать власть, я не сомневаюсь в том, что он умен и силен, но ему нужна будет поддержка, а Удвиг слишком импульсивен - чего доброго перессорится с Домами, потеряет опору. Не дай ему наворотить дел, Ольг!
– Клянусь тебе, я выполню то, о чем просишь, брат! Боги свидетели!
– Да будет так!
Глава 5
Герде ничего не оставалось, как собрать по осколкам разбившиеся надежды и чаяния о первой любви и заставить себя отправиться на бал, идти на который совсем не хотелось. Однако, разве у неё был выбор? Явиться на торжество было необходимо, чтобы замять, стереть из памяти людей это недоразумение, как сказала бы мама, а потом вернуться домой и готовиться к помолвке с сыном герцога Виллерийского. Только вот замуж за того, кого Герда никогда не видела, не очень-то и хотелось.
Впереди её ждала совершенно безрадостная жизнь среди чопорных и скучных ивелесских лордов. Теперь, когда было достаточно времени всё обдумать, она сделала вывод, что всё придумала сама. Сказывался слишком малый опыт общения с молодыми людьми - братья не в счёт. Удвиг ведь никогда не признавался Герде в любви, а значит и чувств к ней не испытывал - его поведение было вызвано простейшим интересом. Все было лишь игрой ее воображения, окрыленного любовью. От такого вывода девушке стало только горше.
Как она могла быть такой глупой? Как?!
Но теперь уже не было смысла в самоистезании, что вышло, то вышло. С этим просто надо было дальше жить. Однако, как прежде - уже не будет. У Герды складывалось впечатление, что она безвозвратно что-то утратила. Счастливое детство с любящими и заботливыми близкими осталось позади, а как жить дальше с болью и унижением, не могла подсказать даже мама с собственным взглядом на любой вопрос.
Нет, родители, братья, маленькая сестра и даже старенькая няня будут по-прежнему ее искренне любить и лелеять, но почему-то оставалось ощущение, что все равно все изменилось. И в первую очередь метаморфозы произошли именно с Гердой. Она стала другой. Теперь девушка точно знала, что с опаской будет относится к речам ухажеров, если таковые появятся, и, уж точно, станет обходить десятой дорогой места уединения с кавалерами на сегодняшнем балу.
Теперь Герда точно ощутила холод глубокой ямы, в которой оказалась, и мысленно готовилась к тому, что ее неприятности еще не закончились.
А самое главное - необходимо было взять волю в кулак и не расплакаться вечером, когда объявят о помолвке Удвига с другой.
От воспоминаний слезы снова навернулись на глаза. Пора смирится с мыслью о том, что нежный поцелуй в волосы никогда и не стал бы поцелуем в губы.
Тяжкое самобичевание прервал тихий стук в дверь комнаты, которую девушка занимала в замке вместе с младшими братом и сестрой, но сейчас дети были на прогулке с няней Аникой.
Пришедшей оказалась Инге Браггитас.
– Мне очень жаль, - грустно произнесла незваная нарушительница спокойствия.
– Ты ни в чём не виновата!
– заверила ее Герда.
– Входи.
– И, тем не менее, всё очень некрасиво вышло.
– Ничего не поделаешь, твоя сестра постаралась.
Инге вздрогнула, а Герда поспешила исправиться:
– Но я ни в коем случае тебя не виню! Ты сразу меня предупредила, даже не побоялась говорить со мной на виду у всех.
– Чего может бояться человек, которого в компанию принимают со снисхождением, а за спиной шушукаются и посмеиваются.
Герда удивлённо посмотрела на младшую из девушек Браггитас.
– Ты просто не живешь в столице и не знаешь всех перипетий придворной жизни, - с улыбкой пояснила Инге.
– Но мне казалось, что Рената пользуется успехом.
– Рената и Риджите первые красавицы, поэтому им всё сходит с рук. Они считаются всеобщими любимицами, особенно Риджите, но на самом деле ее тихо ненавидят очень многие, как, впрочем, и мою сестру. Однако никто и никогда не скажет им этого в глаза.
– Это лицемерие.
– Это жизнь, - Инге присела на кровать, на которой только что лежала и предавалась горьким думам Герда.
– Если вписываешься в каноны общества - ты свой, отличаешься ото всех - ты изгой. Так и я - надо мной смеются, потому что я имела неосторожность родиться не такой красивой как Рената. Ты тоже не такая как они. Хоть в миллион раз порядочнее, добрее и честнее Ренаты и Риджите вместе взятых. Но знаешь, что самое мерзкое?
– Догадываюсь, - печально усмехнулась юная леди Вардас.
– Они ненавидят друг друга, - покачала головой Инге.
– Рената безумно завидует Риджите!
– С чего это вдруг?
– это было странно для понимания Герды - поддерживать дружеские отношения, но при этом испытывать друг к другу нечто подобное. Впрочем, зависть, как чувство, вообще была для дочери лорда Вардаса недоступна для постижения.
– Потому что она всегда одета в самые роскошные наряды и увешана дорогими украшениями. Если бы ты слышала, какие скандалы закатывает моя сестра отцу, если он отказывается купить ей безделицу подороже.
Инге вздохнула.
– Но ведь другие молодые леди охотно дружат с тобой?
– Герда даже не знала - смеяться ей или плакать от таких откровений, что ни новость - то сюрприз.