Серые мышки сексом не занимаются

Левина Ксюша

— Пошли, пиццы поедим.Эти их сырные шарики ни о чём. А тут вкуснота.

— Так вот, — продолжил Ян, когда я сделала заказ. — Ну они спросили куда, я увидел магнитик у них на кулере с водой. Там Турция была. Сказал, что в Турцию. Они спросили шоп-тур ли мне нужен? Я сказал, что да. Ну вот. Вообще я хотел Грецию, но у меня нет визы…

— Мм… Греция. Мы с Костей туда любим летать…

— Вы оттуда?

— Молодец, Шерлок, — я вытащила зубочистку и стала её грызть. — Вообще мы давно тут живём. Мама и папа — оба греки. Познакомились

в России, поженились в России. А погибли в Греции.

— Ты какая-то слишком светлая для гречанки…

— А ты какой-то слишком болтун для человека, который платить четыреста баксов экскурсоводу, — Ян вытаращился на меня. — Что? Да, уже четыреста. Я же с тобой выпиваю!

— А можно сразу прайс?

— Если это намёк на секс, то имей ввиду, я тебя обчищу!

— Готов расстаться со всеми деньгами…

— Стоп! — я выставила вперёд обе руки и как раз в этот момент перед нами поставили ароматнейший круг пиццы. — Если ты отдашь мне всё и продашь за ночь со мной душу дьяволу, то прости пожалуйста, но ты останешься ни с чем, а собирался жизнь со мной прожить. Зачем мне нищий?

— Мелочная какая. Ну-ну…

Мы начали уничтожать пиццу, странноватую для классической итальянской, тонковатую для американской и недостаточно… баранью для турецкой.

— Костя тоже, пожалуй, на грека не похож. Он тоже светлый, как я. И кудрявый тоже. Ты его видел?

— Нет, — Ян помотал головой. — Я вообще не знаком с родственниками Киры и Алисы. Мать Киры видел, а Костю нет. С Алисиными вообще не сложилось. Костя младше Карины?

— Да. Немного. Ему меня не отдавали, он женился. Карина красивая и всё такое… я даже не исключаю, что им может быть вместе хорошо, но… он интересный, а она скучная.

— Ты просто его любишь, как любая дочка.

— Я очень его люблю, — почему-то к горлу подступил ком. — он…

— Это он твой мужчина мечты? — я видела, что Яну трудно спрашивать, но молчать он тоже не может.

— Что, прости?

— Мужчина мечты. Сафо… Мы не достаточно сейчас близки, чтобы об этом поговорить?

— Нет, прости.

— А тот маль…

— НЕТ. Мы не достаточно… достаточно… Не будет никогда достаточно, это моё дело. Я не готова пока… Это… не моя тайна, пожалуй.

— То есть это тайна?

— Нет… да… Давай не говорить об этом. Я расскажу попозже, правда. Когда пойму, как и что сказать. Там нет ничего особенного, просто всё слишком быстро Ян. Ты будто разом занял всю территорию, на которую я рассчитываю по жизни. Может это и нормально, я не знаю, но я не готова… Понемногу, очень прошу. Постепенно давай, а? Придёт время и будет всё, абсолютная откровенность, но не сразу. Хорошо?

— Хорошо.

— Что с Кирой? Костя говорит…

— Я им сказал, что они могут жить в квартире, но я туда не вернусь. Когда будет нужно продам её, но заранее им скажу.

— И как они?

— Не знаю, ну… блин, — он взъерошил волосы. — Как они могут быть? Я ничего и никогда не обещал и не собирался. Единственная кому я что-то обещаю — ты, понимаешь?

— Понимаю.

— Вот и всё, — его улыбка так трогала, но так пугали слова.

Единственная. Ты — единственная.

Оф!.. Оф..

Это не просто случайная влюблённость. Не случайный роман. Он меня и правда любит, а значит придётся всё рассказывать, во всём сознаваться. И сейчас мне показалось, что есть вещи которых он не поймёт. А времени собраться с мыслями… уже нет. У меня всё было расписано по минутам. Неделя — подумать. Неделя — посоветоваться. День — рассказать Косте. Приехать — признаться.

Теперь всё стало очень сложно.

Теперь я, возможно, не найду правильных слов.

Глава 28. Ян

Сафо, как сильный и страшный наркотик, проникла под мою кожу и разъела вены. И каждое утро, что она выходила из своей комнаты и ждала меня, стоя на лестничной площадке, я понимал, что почти умер.

Она смотрела на меня своими серыми дождливыми глазами, трогательно пропускала меня через себя, ловила каждый взгляд и вздох, будто не могла себя побороть, роняла глупости, случайные фразы и будто хотела рассказать что-то но не могла. Мне казалось, вот-вот грянет гром. Он грянул, но чуть позже. Чуть больнее и страшнее, чем я мог себе представить.

Мне стало казаться, что я уничтожаю Сафо своим присутствием. Мне казалось, что я должен уезжать, что я всё испортил, но как умирающий уже наркоман, лежал на койке хосписа и просил ещё героина.

Не мог себе представить, что уеду от неё. Каждый вечер говорил, что всё. Утром еду в аэропорт. Каждое утро просил у самого себя ещё один день. Как только видел Сафо и её улыбку — сразу просил.

Если бы только знать… было бы всё иначе. Ни потускневших глаз, ни бесконечных слёз. Так, кажется, пели Кити Щербацкая и Анна Каренина? Правы они были. А я не прав.

В тот день Сафо была уже на грани, она дёргалась и говорила ерунду.

 — Пойдём во дворец? Нет… там скучно. Не знаю. Куда хочешь?

И замолкала. У неё будто закончились силы терпеть что-то тяжелое и вязкое, в чём она, как лягушка, тонула. Я видел её насквозь, но не решался спросить, страдая самообманом.

Мы пошли во дворец, но Сафо там не понравилось. Мы пошли обедать, но это её тоже не устроило. Мы пошли кататься на пароме, и Сафо спросила, не хочу ли я поехать в другой город. Свалить из этого места.

Не захотел.

Если бы только знать… было бы всё иначе. Ни потускневших глаз, ни бесконечных слёз.

Да-да, девчонки. Всё правильно вы говорили.

 — Сафо? — я набрался храбрости, когда мы с ней сидели в кафе наверху Галатской Башни. Кормили там ужасно, латте не подавали, хоть он и имелся в меню. Мы пили чай и ели жутчайший лимонный чизкейк. И я увидел слезу на щеке Сафо, от чего тошнотный ужас поднялся к горлу.

Тремором сводило пальцы, это нервное состояние, знаете?