Серые мышки сексом не занимаются
Шрифт:
Мигель и Мария меня обожали.
— Чего? — он дёрнулся и я встала с его колен. Вернулась на подоконник. Целовать Яна — прекрасно, но сил нет быть так рядом и этого не делать. Да и он, кажется, возмущён.
— Мария никогда меня не винила, она принимала этот разрыв с Андреем как должное… И вот этот дом и стал тем самым “моим”. Дом Марии. Она меня любила, жалела, учила испанскому. Мы с Мигелем были просто родственными душами, лучшими друзьями. А потом появился Ксавье, и нет, я его не рожала. Ксавье был сыном девчонки, которую Мигель встретил на пляжной вечеринки. Она была наркоманкой и практически бездомной, принесла
Это было очень смешно, если честно. У меня просто была пустая страничка в паспорте. У него была пустая страничка в паспорте. Ему нужна была помощь, мне нравился Ксавье. Нам всем было круто жить вместе! Мы строили какие-то хижины и сдавали их таким как я туристам. Я помогала готовить, пела колыбельные Ксавье, купалась в море.
Так что мы просто не видели в этом проблемы! Пошли, поженились и забыли. Мы даже не целовались, когда нас объявили мужем и женой, мы пожали друг другу руки. Вместо колец мы сделали тату, но опять таки не парные. Просто тату. И потом оба получили полотенцем по шее от Марии.
Через какое-то время я продолжила путешествовать. Ксавье стал старше, Они с Мигелем ездили за мной. Было круто, я не была никому ничего должна. Ксавье считал меня мамой-птицей, которая улетает, когда хочет. Мы считали, что это не плохо. Я встретила Петрова и он стал ниточкой в Россию. Потом я пару раз туда приезжала. Меня тревожило то… что я знаю правду о Карине, но не могу признаться Косте. И я понимала, что пока не признаюсь, у Карины будет надо мной власть. И что пока не признаюсь, счастливой не буду, а тем более с тобой! Ты мог быть кем угодно… Парнем из любой страны. А оказался парнем Киры. Это, видимо, Карма. Мои родители, мой родной отец… Костя. Тут нет ни одного положительного персонажа. Как это ни парадоксально без косяков только Кира. Она просто страдала бесконечно от своей чокнутой мамаши.
— Значит Мигель…
— Он мне не муж. Мы просто решили, что это смешной выход из ситуации. Ну и было меньше вопросов, когда Ксавье со мной ходил в больницу или ещё куда-то. А ещё замужним проще получить визу, чтоб ты знал. Да я понятия не имела, что это что-то значит. Или что мне понадобится пустая страничка в паспорте. Я была уверена, что брак — это что-то отвратительно, как у Кости. И что отношения всё портят, как было у родителей. Я даже допускала, что вернусь к Мигелю и состарюсь с ним. Просто, по дружески. Он редко увлекался кем-то и меня это не трогало, ни капли… В общем всё было супер-круто, пока не появился ты. И мне нужна была неделя, чтобы развестись с парнями. Я это сделала. И мне нужен был разговор с Костей, прежде чем признаться во всём тебе… просто из-за того, что я хотела назад свою чистую совесть.
Я боялась, что если всё выложу раньше, когда не решены все мои проблемы, это будет неправильно. Это будет как было у мамы, когда она сбежала, не разведясь. Я должна была закончить все дела, сбросить с души все камни и в последнюю очередь прийти к тебе. Закрыть гештальт, если хочешь. Я не думала, что всё так обернётся…
— Типа ты Мигеля не любишь же, да?
— Нет, конечно.
—
— Абсолютно.
— А Костя…
— Это выдумки полоумной Карины. Ну какой Костя? Он мой единственный отец, которого я отчётливо помню!
— А… развяжешь меня?
— А ты сбежишь?
— Нет, — он покачал головой, плотно сжав губы.
Я развязывала его, будто дикого зверя, а потом мы оба замерли. Я — за его спиной, с поясом от халата, который был вместо верёвки, тихо и молча. Он — так и остался на стуле, даже не стал разминать затёкшие, наверняка, руки.
— Прости, — шепнула я, прижавшись лбом к его спине. У стула не было в спинке вертикальных опор, и я чувствовала каждую его напрягшуюся мышцу. И его обжигающее тепло тоже. Это было как будто самое интимное, что между нами случалось, несмотря на то, что я его сегодня целовала.
Тот поцелуй был торопливо-глупым. Механическим, и он отвечал на него просто от голода, не от желания. Я понимала. А теперь он свободен и даже может уйти, но пока сидел на месте.
Ян откинул голову. Я отстранилась, и осторожно, как к дикому зверю, прикоснулась к его волосам. Он резко выдохнул.
Мы были будто наэлектризованные, а вся правда, что я вылила на него за последний час, наполнила комнату вязкой пастой, которую долго придётся соскребать со стен. Только мы не шевелились, точно боялись чего-то.
— За что простить? Это я тебя не слушал…
— Ну… в твою защиту это такая дикая история, в которую не просто поверить.
— Я верю, у тебя всё через жопу, так что всё это вполне вероятно, — тихо ответил он.
За окном стремительно темнело и даже звёзды стали видны. Воздух уже казался прохладным, он бабочками касался кожи. Летними, лёгкими бабочками. Невесомыми, такимим, что прикоснись он сейчас ко мне — я бы перепутала. Но он не касался, продолжал сидеть, только теперь стал разминать запястья и выпрямился, будто уставившись в окно.
— Прости, что поцеловала тебя. Я не должна была, но мне очень хотелось, а ты был связан.
— Ничего страшного, — ответил он и у меня сердце упало.
Ничего страшного? Точно? Уверен?
Я, чёрт побери, чуть не умерла тут!
— Невероятно! Это всё что ты скажешь? — внутри вскипала обидная злость. Девчоночья такая, необычная.
— Чего? — он нахмурился и резко развернулся на стуле, чтобы посмотреть на меня, но я уж не хотела возвращать ответный взгляд, вскочила на ноги и пошла на выход.
Захочет — придёт и поговорит.
Я успела дойти до двери, успела её открыть, но рука Яна захлопнула путь к отступлению, а я оказалась в капкане.
Он стоял за моей спиной, тяжело дыша, прижавшись грудью ко мне, согревая дыханием макушку. Его руки были по обе стороны от меня и сердце тут же заколотилось, как будто я поднялась на тринадцатый этаж без передышки. Дыхание, которое грело, стало жечь. По вискам, плечам, лопаткам катились электрические ожоги. Невыносимое чувство, пугающее. Это было сильнее нашего первого поцелуя или первого секса. Это было ярко и до жути ново. Ян, кажется, чувствовал то же самое, потому что я слышала и его сердце. И мне казалось, что если коснусь его руки, по ней пробежит видимая энергетическая вспышка. Как в фантастических космических фильмах. Как в самых красивых фантазиях о любви, где вы двое — одно. И я боялась к нему повернуться.