Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.

Сурретьлэ Раи

– Вот уж за что спасибо, так за то спасибо. Вы уж постарайтесь налепить их побольше, да заморозить в леднике, чтобы можно было быстро приготовить. Это блюдо я готов есть хоть каждый день и в любых количествах.

Главный повар, крайне довольный похвалой сюзерена, принял к сведению его слова, поклонился и произнес:

– Мы сделали их из разных сортов мяса, господин мой. Всегда рад услужить вам.

– Еще раз благодарю, – снова улыбнулся Йаарх. – Наградите всех, кто участвовал. Когда я вернусь, я расскажу вам рецепты еще нескольких приятных блюд из моего мира.

– Почту за честь, Владыка! – облегченно вздохнул толстяк и вместе со слугами покинул покои.

Йаарх с удовольствием съел еще несколько пельменей, затем обратил внимание на сидевших за столом. Аррин, Морхр и Свирольт с удивлением смотрели на него. Хранитель пригласил их столу, попробовать его любимое блюдо. Из вежливости они попробовали, но ничего особенного в этом блюде не нашли. Сам же Хранитель съел столько, что с трудом встал с места. Но сидеть и отдыхать времени уже не было, через какой-то час начинался Совет.

– Владыка, нам пора, – подтвердил его мысли голос

Морхра.

Йаарх вздохнул и встал. Впереди лежал Соухорн, Острова, с которых не возвращаются…

Глава 22.

Осознание смысла

Гадал шел вслед за Элинором по припортовым кварталам Колгарена. Но парнишка не обращал внимания на окружающее, он с нежностью смотрел на девушку, которую осторожно поддерживал под локоть. Она была некрасива, прихрамывала, двигалась весьма и весьма неловко, ломано как-то. Но для Гадала не было никого в этом мире прекраснее, в его глазах светилась любовь и ту же любовь он видел в обращенных на него глазах возлюбленной. Наклонившись к девушке, он с нежностью поцеловал ее, и она ответила с какой-то радостной доверчивостью. А сам бывший раб уже не походил на того озлобленного волчонка, которым забрал его Элинор. Юноша был чрезвычайно благодарен «старшему брату», как он называл про себя молодого мага. Благодарен за всю заботу и терпение того. Ведь всего этого потребовалось от Элинора немало, но он все же смог добиться доверия озлобленного на весь мир раба. Посмотрев в спину мага, Гадал хмыкнул – надо же, как все изменилось в его жизни… И как быстро! Прошло всего несколько месяцев, как Учитель вырвал его из рук госпожи Торвах, а он и сам уже маг огромной силы, перед которым кланяются весьма и весьма многие. Парень вспомнил лицо Повелителя Тени и торжествующе рассмеялся – как же ему все-таки повело, что он живет во времена Серого Убийцы. И как повезло, что тот обратил свое внимание на никому не нужного строптивого раба. Затем Гадал вспомнил все, что случилось с ним по прибытию в Колгарен, и тяжело вздохнул.

Тогда, несколько месяцев назад, Элинор взял его с собой и перенес в свою башню. Гадал недели две не выходил оттуда, с упорством отчаяния вгрызаясь в первичные законы магии. Старший брат инициировал его и особым заклинанием Предела вложил в его голову массив знаний, но для поступления сразу на третий курс требовалось не только знать, но еще и понимать, что же именно ты знаешь. К немалому удивлению молодого мага, у его подопечного оказались не только огромные магические способности, но еще и абсолютная память, усиленная аналитическим умом, который хоть был и нетренирован, но от природы остер и жив. Гадалу очень многое необходимо было выучить самостоятельно, в дополнение к тому, что дал ему Элинор. И Магистра Книга все это время не переставала поражать невероятная усидчивость паренька, в глазах того все время светилось упорство, он не сдавался, как бы тяжко ему ни приходилось. Абсолютная память сильно помогала ему – Гадал с ходу, после первого прочтения цитировал толстенные фолианты законов и заклинаний стихийной магии. И Элинор уделял ему массу своего драгоценного времени, натаскивая на понимание математики, геометрии и магоматики, обучая на ходу строить полярные и неполярные вектора различнейших сил и управлять ими. Но Магистр книги был уверен, что на подготовку понадобится не менее двух месяцев, посему был сильно удивлен, когда Гадал оказался готов к экзаменам уже через две недели.

Когда парень впервые ступил на улицы Колгарена, выйдя из башни молодого мага, ему перехватило горло от невероятной красоты этого странного, ни на что не похожего города, который самим своим существованием попирал все существующие законы природы. Городом Тысяч Мостов называли столицу Колхрии на всем Архре. Да и заслуженно – десятки уровней города пересекались сотнями полупрозрачных мостов самых причудливых форм. Они соединяли Колгарен во что-то очень странное, многомерное, но на удивление соразмерное и прекрасное. Здания его, созданные и поддерживаемые магией, были порой совершенно диких форм и без оной магии тут же рухнули бы. Никто, хоть раз увидевший этот невероятный город, уже не мог забыть его никогда, столь щемяще прекрасен он был. А его фонтаны, постоянно поддерживаемые магами Воды – они выглядели скорее водной феерией, чем фонтанами. Все вместе казалось любому непривычному человеку попросту невозможным. А уж с тем, чтобы заблудиться тут вообще проблем не было, так как Колгарен, в отличие от обычных городов, строился в трех измерениях и имел десятки уровней. Запутанность его поэтому была настолько большой, что без местного жителя гость столицы мог проплутать несколько дней, но так и не найти того, что искал. Особенно путали людей пологие переходы с уровня на уровень, имевшие порой одинаковые названия, но отстоящие друг от друга за многие мили. Этот город жил и дышал магией, выросший в Колгарене не боялся ее, а считал чем-то, совершенно необходимым для жизни.

Но вот жизнь в этом городе… Жизнь тут была страшна, жестока и безысходна. Подлость, предательство и смерть, страшная, медленная смерть, поджидали человека в Колгарене на каждом шагу. Почти на каждой площади стояли помосты Казней, не пустовавшие никогда. Любой, пройдя по столице Колхрии хоть несколько кварталов, обязательно бы услыхал вопли замучиваемых на этих помостах несчастных. Ведь жители города были крайне охочи до подобных жутких зрелищ, и маги Серой Башни постоянно баловали людей ими. Простые урезания и казни давно уже не котировались и несчастных рабов страшно пытали, пытали с такой фантазией, что непривычному человеку стало бы плохо при виде этих пыток. Даже палачи из других стран поражались изощренности и жестокости колгаренских палачей. Палач здесь был крайне уважаемым и достойным членом общества, юноши и девушки мечтали о том, чтобы приобрести эту страшненькую профессию. Это все притом, что жили горожане очень богато и все остальные колхрийцы весьма

завидовали жителям столицы. Как порой говаривали о колгаренцах – с жиру бесятся. Но даже самый богатый и уважаемый человек никогда не имел здесь уверенности в завтрашнем дне – он в любой момент мог легко стать рабом для удовольствий… Но богатые придумали и тут для себя выход. Появилась платные палачи, урезающие за деньги. Ведь если человек урезается после свершения запретного добровольно, то он по закону оставался свободным. Но так же любого человека могли убить, замучить на потеху какой-либо компании. К тому же в Колгарене было огромное количество мазохистов, полных, крайних мазохистов, добровольно идущих на страшные пытки, да еще и готовых заплатить за них хорошие деньги. По этим причинам платные палачи процветали… Никого ведь здесь не удивляло, если сын или дочь уважаемых и почтенных родителей вдруг просил у них денег на урезание или пытки. А иногда даже и на медленную казнь. Такого, конечно, отговаривали, но не слишком ретиво, да и то, если это был парень. Девушек не отговаривали вообще, их желание урезаться только приветствовали. Да их порой сами родители уговаривали на этот шаг. А порой и вообще согласия не спрашивали. Многих девушек вообще силой оттаскивали к палачу сами родители за какую-либо мелкую провинность. Или даже урезали сами, дома. Да что говорить, брат мог оттащить к палачу сестру или наоборот. Чужеземцев все этот всегда поражало, а колгаренцы недоумевали по поводу их удивления, для них-то подобное поведение было в порядке вещей, так у них было принято. Водились в этом городе и так называемые «выдирательницы» – молодые женщины и девушки, всегда носившие с собой специальные широкие клещи. Они просто подходили на улицах к встречным мужчинам и, ничтоже сумняшись, просили у тех разрешения выдрать этими щипцами половые органы собеседника. И что самое странное, довольно часто это самое разрешение получали… Также на каждой улице обязательно устанавливалось несколько кольев, на которые добровольно или не добровольно мог усесться любой желающий. И никого не удивляло, если вдруг какая-либо компания молодежи хватала на улице случайного прохожего, урезала, если он или она еще не были урезаны, и усаживали на один из этих кольев. Затем весело танцевала вокруг под вопли жертвы. Мешать развлекаться подобным образом было не принято, колгаренцы сквозь пальцы смотрели на «шалости» молодежи. При этом никто почему-то не думал о том, что завтра замученным может оказаться он сам. Ведь жизнь в Колгарене не стоила ломаного гроша, и его жители никогда не знали, выйдя утром из дому, вернутся ли они целыми и вернутся ли вообще… Но при этом, почему-то, в Колгарене не было давящей атмосферы страха, его жители были почти всегда веселы и беспечны. Чужеземцы считали их поголовно безумцами и вели себя здесь крайне осторожно. Никто не мог понять, в чем тут дело и из-за чего люди тут такие. «Наверное, маги постарались…», – говаривали в других странах, когда речь заходила о колгаренцах. Может и так, никто не мог сказать наверняка. А может, просто сказалось гигантское количество магии, разлитое вокруг Серой Башни. Это не имело значения, психология жителей столицы Колхрии казалась дикой даже фофарцам.

Гадал ничего этого еще не знал, он просто молча восхищался невероятной красотой Колгарена, идя вслед за Элинором, забывшим просветить своего подопечного об особенностях этого «милого» города. Парень шел, открыв рот, то и дело оглядываясь на какое-либо особо потрясшее его строение. Но уже вскоре дикие вопли боли пробудили его от мечтательности. Гадал оглянулся вокруг и увидел компанию молодых ублюдков обоего пола, только что усадивших на колья трех совсем молоденьких девушек и веселившихся во всю. Бывший раб рванулся было спасать несчастных, Элинор едва успел поймать его. Только стражи им сейчас и не хватало для полного счастья! И Магистр Книги вынужден был коротко объяснить скрежещущему зубами парню порядки в Колгарене. Но Гадал, считавший себя познавшим все муки ада, не поверил ему… Слишком уж диким и невозможным показалось ему рассказанное магом. Элинор в ответ на все его горячие возражения только горько усмехнулся. В этот момент к ним подошла совсем юная, прелестная девушка, почти девочка, одетая в короткое голубое платьице, под которым явно ничего не было.

– Простите, молодой человек, – уставилась она на Гадала наивными, широко распахнутыми зелеными глазами, радостно улыбаясь ему. – Можно у вас спросить?

– Да, конечно, – не смог не улыбнуться ей в ответ парень, слишком чистой ему показалась ее доверчивая радость. Он заметил горькой и кривой ухмылки, перекосившей при этом лицо Магистра Книги.

– Может, вы разрешите мне вырвать у вас яички? – все с той же радостной наивностью спросила девчушка, доставая из-за спины длинные, широкие щипцы с зубьями. – Честное слово, я уже очень хорошо умею это делать! Очень медленно и больно! Я вам очень хорошо вырву!

Гадалу перехватило дыхание от подобного предложения. Он силился что-то сказать, глаза его выпучились, либо побагровело. Но он таки и не смог выдавить из себя ни слова.

– Вы думайте, мне уже пятнадцать! – снова обратилась к нему девочка, с надеждой смотря на него, в уголках ее глаз быстро набухали слезы. – Честное слово, мне уже пятнадцать… Честно! Я хорошо умею выдирать… Медленно… И член ломтиками могу нарезать… Ну-у-у, пожалуйста-а-а…

И она начала всхлипывать, растирая слезы по лицу кулачками.

– А если тебе, тварь такая, отрезать! – рявкнул в гневе справившийся с собой Гадал. – Тогда что?!

Девочка отшатнулась от него, перепугано посмотрела на его красное от злости лицо и разревелась в голос. Продолжая плакать, она задрала свое короткое платьице чуть ли не шеи и улеглась прямо на землю у ног Гадала. Задрала и широко расставила ноги, открывая почти не покрытую пушком полудетскую щелочку. Грудь у нее было довольно таки большой для ее возраста и упругой.

– Отрезайте-е-е-е… – продолжала плакать она. – Так бы сразу и сказали, что вы сами мне отрезать хотите-е-е… Зачем же обзываться-то? Только вы не сердитесь, я плакать буду-у-у… Вы глубоко режьте, пожалуйста-а-а…