Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.
Шрифт:
Меч изнутри его сознания наблюдал за происходящим с большим удовольствием. У мальчишки уже многое получается инстинктивно. Пусть он пока еще не понимает, что делает, но ведь делает. Предыдущему Хранителю понадобилось три года, чтобы только суметь притронуться к Пределу, а этот за три недели уже манипулирует им, как сам того хочет. Пускай учится… Только сказал:
«Неплохо, парень! Очень неплохо… Ты уже используешь Предел для материализации!»
«Откровенно говоря, – ответил ему Йаарх, – я бы сам очень хотел знать, как у меня это все получается, откуда
Потом повернулся к князю хралов и протянул ему медальон со словами:
– Возьмите это, Фархат. И запомните – любой пришедший к вам с таким же медальоном, мой вассал или друг. И ваш брат поэтому.
Старый воин с благоговением принял медальон и повесил его себе на шею. Потом спросил:
– А вдруг придет враг, укравший медальон?
– Не придет, – довольный собой, ухмыльнулся Йаарх. – Никто, кроме владельца, не сможет даже взять его в руки, если не захочет этих рук лишиться…
– Благодарю, Владыка! – еще раз поклонился ему князь.
– И еще одно! – мрачно и внимательно посмотрел в глаза Фархата Хранитель. – Запомните, с этого дня все обычаи, связанные с жестокостью и насилием над другими отменяются!
– Все? – на лице старика отразилось недоумение.
– Абсолютно все!
Князь поклонился.
– Повинуюсь, Владыка.
Меч только фыркнул про себя. Неужели же парень до сих пор не понимает, что жестокость для него – абсолютно естественная вещь для хралов. И разница в понимании смысла слов может привести к весьма странным и непредсказуемым результатам. Впрочем, Совмещающего Разности это не касалось и он промолчал.
А Йаарх в это время оглядел своих спутников и по известной уже формуле создал еще двенадцать медальонов. Оказывается, раз сотворенное заклинание навсегда оставалось в памяти, как значок запуска программы. И нужно было лишь подставить параметры, чтобы получить требуемое. Хранитель усмехнулся: глянь-ка, а знание программирования помогает овладеть магией.
Все присутствующие с благодарностью приняли медальоны. Лишь внучка Фархата с шипением разъяренной кошки оттолкнула руку Йаарха, но стоявший рядом князь тут же ударил ее по руке, и девушка все же взяла медальон, с ненавистью смотря на Хранителя.
«Похоже, у тебя враг в собственном стане, дружище», – прокомментировал происходящее Меч.
«С чего бы это она на меня так взъелась?», – удивился Йаарх.
«Да не хочет, видимо, быть рабыней…»
«Так я ее сейчас деду верну, и пусть себе делает, что ей хочется. Я же ей еще ничего плохого не сделал»
«Жалко дуру, – отозвался Серый Меч. – Если ты ее вернешь, то ее по твоему отъезду сразу же на кол посадят»
«Я же запретил подобное!», – возмутился Хранитель.
«Ты запретил, дорогой мой, жестокости… А посадка на кол не принятой рабыни здесь жестокостью отнюдь не считается. Да и тысячелетние обычаи не так-то просто отменить одним приказом. Брось, предать нас по-крупному она просто не сможет. А мелкие пакости? Да пусть ей… Не обращай на дуру
«Ладно, черт с ней», – махнул рукой Йаарх и тут же забыл о глупой девчонке.
– Господин Йаарх, – услышал он вдруг голос капитана Свирольта, который вертел в руках полученный медальон, явно не зная, что с ним делать. – Но я не могу принять его, я ведь не ваш человек, я человек короля Морхра.
– Неважно, капитан, – улыбнулся ему Хранитель. – Он вас ни к чему не обязывает. Но с ним никто из моих друзей никогда не причинит вам вреда.
Свирольт поклонился и молча надел медальон на шею. Йаарх огляделся вокруг и с удивлением обнаружил, что пока был занят, вокруг собралась огромная толпа людей. Но вели себя они, впрочем, как-то очень уж странно. Женщины бросали на него быстрые взгляды и перехихикивались между собой, а мужчины просто молча, с откровенным восторгом в глазах, взирали на него.
– С чего бы это они? – недоуменно спросил Хранитель у Аральфа.
Тот покраснел до ушей и промямлил:
– Н-ну…
– Я вижу, ты знаешь. Так говори! – приказал ему Йаарх.
– До них, наверное, – смущаясь, пробормотал оруженосец, – дошли слухи о ва-ших… э-э-э… ночных подвигах, Учитель…
– Каких подвигах?.. – несказанно удивился Хранитель.
– Н-ну это… – продолжал смущаться Аральф. – Как сказать… Н-ну, когда эти двадцать пять с вами закончили, вы были… э-э-э… ну это, еще в боевом состоянии… Еще не было даже темно и… э-э-э… им, наверное, стало любопытно…
– И что? – ничего не понял Йаарх.
– Они… э-э-э… открыли двери для всех желающих… И желающих… н-ну, это, было… очень… много… Только под утро обо всем доложили князю, он прибежал и прекратил это… э-э-э, безобразие. Иначе, наверное, они бы еще и сейчас продолжали…
Йаарх с минуту стоял, непонимающе хлопая глазами, потом понял, и хохот согнул его напополам.
– Ну, чертовки! Ну, чертовки! – он бил кулаками себя по ногам и никак не мог успокоиться. – Так-то они уважают своего Владыку?..
– Теперь очень уважают! – смеясь вместе с ним, ответила Мелрия. – Просто преклоняются…
– И скольких же вы сквозь меня пропустили? – ядовито осведомился Йаарх.
– Всего лишь чуть более ста, господин мой! – с деланной наивностью захлопала пушистыми ресницами наглая девчонка.
«Меч, скотина ты этакая, что же ты то это безобразие не остановил? – продолжая смеяться, спросил Хранитель у своего внутреннего собеседника. – Ты же мог сделать так, чтобы я более не был способен и все…»
«А мне тоже было любопытно, – тоже противно хихикая, ответил тот, – когда же им надоест. Подлечить тебя ведь не проблема. Жаль только, князь пришел, не дал девок переупрямить…»
– А ну вас всех к чертям собачьим! – в сердцах сплюнул Йаарх. – Ладно, хватит, пора ехать. Но тут в его голову пришло еще кое-что, он повернулся к Аральфу и с ехидцей в голосе спросил:
– А чем ты занимался этой ночью, оруженосец мой?
Юноша смутился окончательно, и щеки его запылали.
– Мне далеко до тебя, учитель… Я уже на третьей сломался…