Серые пустоши жизни. Оригинальная БДСМ-версия.
Шрифт:
Старик молча посмотрел в пылающие глаза говорившего и понял, что тот прав – от хорошо знакомого ему юноши Риарха в этом пылающем гневом и ненавистью существе почти ничего не осталось. Дорхана создала чудовище… Он склонил голову и срывающимся от душевной боли голосом начал выталкивать из себя жгущие ему рот слова клятвы вассалитета. Когда он закончил, то осмелился поднять глаза на Несущего Пламя – тот насмешливо улыбался. Вождь клана вновь вздрогнул – неужели же он не примет клятвы? Но в шатре уже звучали слова:
– Я, Несущий Пламя, принимаю твою клятву вождь и беру клан Черных Волгхоров под свою руку. Завтра же ты приведешь в мой лагерь своих воинов. А теперь вы увидите мое правосудие.
Предводитель повстанцев резко повернулся к одному охранявших его воинов, впервые услышавшему историю своего великого вождя.
– Ты слышал, Наор? Приведи ко мне Дорхану и всех ее подручных. Это даже не приказ, это моя личная просьба…
Воин на секунду задержал на нем залитые изумлением глаза, коротко поклонился и ринулся прочь из шатра. Несущий Пламя молча и неподвижно ожидал. Вождь и шаман Черных Волгхоров не решались даже переминаться с ноги на ногу, испуганно смотря на того, кого всего лишь полтора года назад считали самым обычным юношей своего клана. Шаман пытался понять, какой же силы должны были быть гнев и боль искалеченного Риарха, чтобы из него выросло подобное жуткое существо. И не мог осознать этого. «Впрочем, – горько подумал старик, – ты-то сам такого не испытывал, так как же ты можешь судить?…» Он вновь посмотрел на повстанца и тяжело вздохнул – ведь если бы он уследил за Дорханой, то всего происшедшего могло бы и не быть… В настороженном молчании прошло более часа, прежде чем полог шатра распахнулся и двое дюжих воинов швырнули к ногам сидящего в кресле вождя шипящую, как разъяренная степная кошка, молодую черноволосую женщину со скрученными за спиной руками. Охранники стали за ее спиной, придерживая за плечи, и застыли неподвижно. Тот, кого всего лишь полтора года назад эта женщина зверски мучила, некоторое время молча рассматривал стоящую перед ним на коленях и прожигающую его ненавидящим взглядом дочь старейшины Тунха.
– Ну, вот мы и снова встретились, Дорхана… – голос его был хриплым.
– Да кто ты такой, забери тебя Серый Убийца, и что тебе от меня нужно?! – рванулась она из рук держащих ее воинов. – Я тебя не знаю!
– Я – Несущий Пламя.
Молодая женщина потрясенно откинулась назад. Так это вот седое чучело и было легендарным вождем, возникшим из ниоткуда? Она-то себе представляла статного красавца, а он… Дорхана чуть не фыркнула, но сдержала себя. «Откуда бы ему знать меня? – удивленно подумала она. – И что он от меня хочет? А вдруг…» В ее голове замелькали честолюбивые мысли.
Вождь повстанцев со злобной, кривой ухмылкой наблюдал за сменой выражений на лице дочери старейшины. Затем тихо и раздельно сказал:
– Рыжий ублюдок все-таки выжил, Дорхана… И как ты думаешь, его сейчас зовут?..
Женщина, потрясенная его словами, впилась расширившимися глазами в его лицо, и сквозь черты Несущего Пламя как бы начали проступать иные черты. Поняв страшную для нее истину, Дорхана завизжала и дико забилась в руках воинов, но двое дюжих мужчин легко удержали ее. Смотря в пылающие ненавистью глаза, она поняла, что ее ждет, и в ужасе бессильно поникла.
– Позовите сюда командира женского отряда смертников, Фотаг! – приказал вождь повстанцев, и кто-то тут же кинулся исполнять его приказ.
Несущий Пламя между тем вновь обратился к Дорхане:
– Если бы ты, тварь, оставила в живых Сианку, я бы, наверное, смирился со своей судьбой. Но ты сама создала того, кто уничтожит и тебя, и законы, благодаря которым такие как ты, благоденствуют!
Дорхана опять завизжала и задергалась, но, получив крепкий подзатыльник от одного из воинов, вздрогнула и вскоре затихла. Через несколько минут полог шатра откинулся, и в шатер буквально влетела, с трудом остановившись перед креслом своего вождя, не старая еще, одетая в обычный для обитателя степей костюм из плохо выделанной кожи, женщина. Она была командиром женского отряда смертников, идущих в бой впереди всех. После сегодняшнего сражения она уже расслабилась, выпила вина и занялась любовью со своей подругой, когда вдруг по всему лагерю пошли крики: «Фотаг к Несущему Пламя! Срочно!». И женщина понеслась к обожаемому кумиру, одеваясь на ходу. Она коротко поклонилась и спросила:
– Ты призывал меня, мой вождь?
И с обожанием уставилась на него. Несущий Пламя ласково улыбнулся ей, его глаза даже подобрели на мгновение, и он негромко сказал:
– Слушай, Фотаг…
И так же тихо повторил уже для нее, не пропуская ни одной самой жуткой и омерзительной подробности, свою историю. Женщина потрясенно смотрела на него, слушая этот рассказ. Когда она услыхала, как Риарх снимал с себя окоченевший труп Сианки, умершей, освобождая его, то на глазах женщины-воина выступили слезы. Когда Несущий Пламя закончил, Фотаг склонила голову и глухо спросила:
– Зачем ты рассказам мне это, повелитель? Ты думаешь, что тебя будут меньше любить или уважать после того, как узнают об этом? Ты ошибаешься…
Он лишь улыбнулся в ответ и кивнул в сторону Дорханы. Фотаг бросила на нее взгляд, и глаза ее зажглись недобрым огоньком. Она опять повернулась к своему вождю и негромко спросила:
– Это она?
– Да, – кивнул головой Несущий Пламя, – это Дорхана.
– Ты хочешь?..
– Да! – встал он с кресла. – Помогите мне, девочки! Я хочу, чтобы и она, и ее подручные десятикратно испытали на себе то, на что обрекали других.
– Мы с радостью поможем тебе в свершении мести, вождь… – криво ухмыльнулась Фотаг. – Ты хочешь это видеть?
– Должен! – он повернулся к вождю и шаману клана Черных Волгхоров. – Вы также будете на это смотреть.
– Но… – попытался возразить шаман.
– Я сказал! – оборвал его Несущий Пламя и быстро пошел к выходу, махнув по дороге Фотаг и воинам, держащим Дорхану.
Охранники подхватили под мышки бешено упирающуюся и визжащую дочь старейшины и вытащили ее из шатра. Фотаг вышла вслед за ними и быстро, почти бегом, отправилась на северную оконечность лагеря, собирать свой отряд, чтобы как можно быстрее привести его на площадь. Несущий Пламя подошел к группе связанных, перепуганных донельзя молодых мужчин и женщин из отряда Дорханы, охраняемых двойным кольцом тяжеловооруженных, особо преданных лично ему воинов из бывших бандитов. Вождь коротко, в нескольких словах разъяснил ублюдкам кто он такой, кем был, и что их ждет. Многие завыли от его слов и начали падать на колени, умоляя пощадить их, но предводитель восставших никогда не жалел тех, кто был виновен. Он лишь коротко и хрипло рассмеялся в ответ на эти мольбы и отошел в сторону. А на площадь тем временем уже выходил собранный наспех отряд из трехсот женщин, под предводительством Фотаг, похожей на фурию смерти. Она уже успела по дороге пересказать отряду обо всем, и глаза женщин гневно сверкали. Они шли вершить правосудие, хотя многим было и неудобно показываться на всеобщее обозрение обнаженными, а уж тем более делать те отвратительные вещи, о которых попросила их предводительница, но ради своего великого вождя они были готовы на все. На площадь постепенно стекались люди – слухи о страшной судьбе Несущего Пламя кругами расходились по лагерю, как от камня брошенного в воду. И люди шли, шли посмотреть на казнь тех, кто был способен сотворить ради развлечения зверство над своим же соплеменником, сотворить то, что сделали с их вождем эти нелюди, когда он еще был никем.
Несущий Пламя вышел в центр площади, и тысячеголосый рев приветствий рванулся из глоток воинов. Он поднял руку, и наступила тишина.
– Так для вас ничего не значит, кто я?
– Ты освободил нас! Ты дал нам братство! Ты дал нам честь! – грянули воины, а если кто и думал по иному, то он предпочел промолчать.
– Спасибо вам, дети мои! – поклонился им Несущий Пламя, в уголках глаз которого заблестели не замеченные никем слезы. – Мы пришли сюда наказать тех, кто способен сотворить с другим то, что сделали со мной. Воины отряда Фотаг согласились помочь мне в этом, и я им благодарен.
– Мы все готовы помочь тебе в свершении правосудия, вождь! – вновь грянул рев на площади.
– Еще раз я благодарю вас! – снова поклонился своим воинам вождь, затем повернулся к центру площади и увидел, что обнаженных Дорхану и ее подручных уже привязали, как его когда-то, к кольям, вбитым в землю.
Несущий Пламя махнул рукой и скомандовал:
– Начинайте казнь!
Фотаг коротко поклонилась ему, взяла клещи, подошла к воющей Дорхане и не спеша, по одному, выдрала все передние зубы дочери старейшины, лишив ее возможности кусаться. Затем сняла штаны и, крепко сжав руками голову привязанной, уселась ей прямо на лицо. Вождь наблюдал за всей этой малоприятной для него процедурой с брезгливостью, но он понимал, что это необходимо было сделать. Сотворившие подобное с ним и убившие его любимую должны на себе почувствовать все, что тогда пришлось перенести ему и Сианке. Почти всю ночь он спокойно наблюдал за казнью. Никакого удовлетворения он не чувствовал, просто вершилась справедливость. Вот уже с отвратительным звуком шлепнулись на землю пышные груди Дорханы, отрезанные кем-то из отряда Фотаг, вот уже несколько женщин задрали и развели в стороны ноги дочери старейшины, и Фотаг воткнула ей в самое интимное место широкий, окровавленный кинжал. Когда все закончилось, Несущий Пламя еще несколько минут смотрел на залитое мочой и кровью, искалеченное тело еще живой Дорханы, но не чувствовал ничего, кроме глубочайшего отвращения. Месть свершилась, но лучше себя он не почувствовал. Тяжело вздохнув, вождь вновь повернулся к воинам.