Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943
Шрифт:
И уж проявлением настоящего нахальства со стороны Мора по отношению к противнику было его распоряжение прикрепить к леерному ограждению сиденье туалета, нависавшего прямо над водой, что наряду с использованием его по прямому назначению свидетельствовало также о том, что «U-124» является в этом районе океана единственным кораблем с сортиром «во дворе». Установив это уникальное сооружение на открытой палубе, экипаж лодки вызывающе демонстрировал, с каким «благоговением и страхом» он относится к «британским морям», когда подводники отправляли свои естественные надобности
В ночь на 28 декабря вахтенные заметили грузовое судно водоизмещением 4000 тонн, идущее вблизи побережья Тринидада. Спокойное море и очень яркая луна делали лодку слишком заметной. Поэтому Мор решил произвести торпедную атаку в подводном положении из кормовых аппаратов. Выпущенная торпеда попала в цель, и уже менее чем через минуту корма судна полностью ушла в воду.
Когда судно окончательно скрылось под водой, Мор приказал всплыть. Уже скоро должен был наступить рассвет, поэтому он решил уйти подальше с мелководья с небезопасными для него разбросанными по дну останками судов. Вскоре они заметили плавающего на спасательном плоту человека, очевидно с потопленного ими судна, поэтому решили подойти к нему, чтобы узнать название судна и характер его груза. Однако, как только они приблизились к плоту, человек, как видно пребывающий в испуге, тут же нырнул в воду.
Нахмурившийся Мор приказал отойти от плота.
С наступлением дня лодка повернула на север, обходя остров Тобаго, и направилась внутрь Карибского моря. Вскоре после наступления темноты вахтенные заметили два танкера, и за ними была начата погоня. Мор последовал за танкерами в прибрежные воды Тринидада. Здесь Мор выпустил в них четыре торпеды, по две на каждый танкер. Однако они преспокойно продолжали свой путь, когда все четыре торпеды прошли мимо них и врезались в берег, вызвав тревогу и панику на всем острове.
Через некоторое время в ответ на это беззаконие появилась американская «каталина», летящая на малой высоте. Ей не составило никакого труда обнаружить вторгшуюся лодку в такую лунную ночь по кильватерной струе, прекрасно заметной на совершенно спокойной поверхности моря.
Самолет прошел прямо над лодкой, затем сделал разворот, чтобы зайти на нее еще раз. Вся вахта на мостике смотрела на командира. Было самое время погрузиться: самолет их обнаружил и наверняка принимает надлежащие меры, чтобы разбомбить. Мор покачал головой в ответ на их пристальные взгляды, полные невысказанных вопросов.
— Мы остаемся на поверхности, — сказал он. — Я должен потопить эти танкеры, а если мы погрузимся, они уйдут слишком далеко.
Самолет пролетел над ними еще раз. И никаких бомб!
— Наверное, у них нет бомб, — предположил Мор, а затем добавил: — Да не обращайте внимания!
Лодка продолжала следовать установленным курсом. Самолет пролетел над ними снова, и на этот раз еще ниже, причем его бомбовые люки были открыты. Мор по-прежнему сохранял невозмутимость. Его серые, как сталь, глаза смотрели на самолет, который делал
Это был другой Мор, совсем не похожий на вечно балагурящего в кают-компании или возводящего назло врагу торчащий над бортом сортир. Теперь это был повелитель боевого корабля, смелый, жесткий и блестящий. Он в точности знал, что делает, какова цена риска, на который он готов идти, и каковы реальные шансы избежать его. И пока самолет все летал над лодкой, как будто готовясь бомбить ее, Мор также примерялся к врагу. Нужны были стальные нервы, чтобы и дальше держать лодку на заданном курсе, когда над тобой непрерывно висит вражеский самолет, совершающий обманные маневры, и быть готовым к решительным действиям, когда наступит подходящий момент.
«Каталина» зашла на лодку снова. Каждый раз она пролетала очень низко, придерживаясь одного и того же курса, направленного прямо в сторону субмарины.
Мор все еще наблюдал, оценивая дистанцию. «Вот, теперь!» — решил он.
— Право руля!
Лодка внезапно накренилась от резкого поворота, в точности слушаясь рулевого. Несколькими секундами позже от самолета отделились две бомбы и начали винтообразное падение.
Но Мор точно угадал этот момент, и бомбы упали в 5 метрах от лодки. Ее спас только внезапный поворот.
— Боевая тревога! — резко выкрикнул Мор. — Погружаемся, Субклев. Глубина 220 метров.
Вахта беспорядочно бросилась к люку следом за Мором. Он успел соскользнуть по поручням трапа в центральный пост еще до того, как прозвучал его приказ Субклеву.
Субклев начал погружение на полном ходу.
— Всем в нос! — выкрикнул он по трансляции.
И команда кинулась в носовые отсеки лодки, спеша своим весом увеличить дифферент на нос, чтобы ускорить погружение, помогая тоннам забортной воды, ринувшимся в балластные цистерны. Бомбы взорвались слишком близко от лодки, и она, неизвестно до какой степени поврежденная, угрожала выйти из-под контроля в процессе погружения.
Офицеры и матросы, находившиеся в центральном посту, отчаянно боролись с непослушной лодкой.
— Тяните вот за это! — крикнул Субклев командиру, переключая на него рычаги управления горизонтальными рулями, в то время как сам изо всех сил пытался установить контроль над лодкой.
Удифферентовав, наконец, лодку, Субклев и его команда начали ремонт поврежденных приборов, в то время как командир сам управлял горизонтальными рулями.
Лодка, наконец, продолжила свое движение на север и всплыла лишь через семь часов.
Несколькими днями позже Мор снова обнаружил конвой к северу от Британской Гвианы, однако уже вскоре после начала погони за ним оба дизеля внезапно остановились, оставив лодку без движения на все время, пока в машинном отсеке производили замену вышедших из строя клапанов и топливных насосов.
При этом лодка находилась в опасной близости от вражеских берегов и была совершенно беспомощной. Но и на этот раз помог счастливый случай. А пока команда коротала время, занимаясь охотой на акул, которыми кишело море в этом месте.