Серые земли Эдема
Шрифт:
— Вы упали в ледниковую трещину, — равнодушно сообщила она. — Удар головой, нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, потеря памяти окажется временной…
Снова стук, но теперь отчётливее — словно кто-то постучал молотком посереди комнаты. Странно, докторша как будто ничего не услышала. Развернула ко мне монитор:
— Давайте проверим, как обстоит дело с памятью…
Ритмичные удары раздались прямо в ухо:
«Помни… проводника… по снам!».
Что они значат?..
Странная музыка… калейдоскоп
И вот я снова в кабинете Сибил, только он обширнее и сумрачнее, а за столом непроглядная тьма.
Но теперь я вспомнил, что хотел спросить, и у кого!
Я медленно обернулся.
В открытой двери стоит человек, во тьме виднеются только белые перчатки и такое же белое лицо.
— Здравствуйте! — сказал я. — Могу я задать вам несколько вопросов?
— Слово «здравствуйте» здесь уже не подходит, — глухо отозвался гость. — Но вопросы задавать можно. Это мой долг — отвечать и показывать.
— Где я и что со мной?
— Вы в бывшем санатории, который обращён в лабораторию и частную тюрьму. Вас доставили сюда после семинара, где изучали варианты будущего.
— Кто доставил? — В голове начала пульсировать боль, я попытался сфокусировать глаза на белом лице, но не мог.
— Я не вправе отвечать на вопросы о других людях.
— Тогда подскажите, как выбраться отсюда, — сердито сказал я. Видно зря надеялся, что в этом сумрачном мире — я вспомнил его! — могу получить ответы на все вопросы.
— Пожалуйста, — темнота в двери всколыхнулась. — Следуйте за мной.
Снова полутёмные коридоры (я уже видел их!) и едва тлеющие лампы. Как-то неожиданно мы оказались в моей комнате, а точнее тюремной камере.
— Смотрите, — бесстрастно сказал проводник.
Я чуть не ахнул, стены внезапно сделались прозрачными, а точнее полупрозрачными — как зеленоватое стекло. Слева в другой камере кто-то лежал на койке, а справа помещение было пусто и за ним, как сквозь зелёные занавеси, виднелся верх каменной стены и качающиеся верхушки сосен.
— Здорово, — хрипло сказал я. — Как вы это сделали?
— Я ничего не делал, — слегка пожал плечами проводник. — Этот мир подчиняется силе мысли.
Ну и ну…
— Всё равно не вижу, как выбраться отсюда. Пусть наружная стена близко, но как попасть в коридор? И там, наверное, охрана.
Действительно, в конце коридора виднелась неясная человеческая фигура.
— Смотрите внимательнее, — в голосе проводника послышалось нетерпение.
Вот оно: в зелёной занавеси, что отделяет комнату справа, просвечивает прямоугольник. Видимо, обе комнаты соединяла дверь, а потом её забили досками и оклеили обоями. Будем надеяться, забили не слишком крепко.
— А как?.. — я обернулся к проводнику.
И замер, никого не было. А затем сумрак просветлел, и я снова оказался в кабинете Сибил.
— Что вы видели? — потребовала она. — На этот раз сеанс был очень короткий.
Голова раскалывалась
— Ничего, — вяло соврал я. — Какие-то световые эффекты, а потом страшно разболелась голова.
Сибил долго в упор смотрела на меня, так что мне сделалось неуютно.
— Ладно, — в её голосе прозвучала досада. — Может быть, другой раз окажется результативнее.
Она даже не пыталась хитрить, никаких разговоров про амнезию! Видимо, была уверена, что за ночь я всё забыл.
Тот же молчаливый санитар проводил меня обратно в комнату.
Я надеялся, что из-за краткости визита к «доктору» у меня останется больше времени до укола. Сразу направился к водопроводному крану, открутил изогнутую трубку, из которой вытекает вода, и стал осматривать стену. Металлическим предметом легче колупать её, чем голыми пальцами.
Скоро нашёл слегка выпуклый шов и принялся за работу. Только бы никто не посмотрел в глазок! Но кавказцы казались не особо рьяными надзирателями.
Обои отдирались легко, а кускам штукатурки я не давал упасть на пол и складывал в стороне. Довольно скоро оголил доски, и тут пришлось попотеть: железной трубкой никак не мог отковырнуть первую из них. К счастью, вторая оказалась прибита всего одним гвоздём. Работали здесь спустя рукава.
Наконец я пролез в соседнюю комнату, тут пахло пылью. В окне уже стемнело, но его не загораживала решётка, и я осторожно выглянул.
Я находился на третьем, верхнем этаже. Ограда здесь подходила к самой стене здания и казалась легко доступной — метра два по карнизу (здание было старой постройки, с карнизами и лепниной). Лишь бы никто не посмотрел вверх. Безопаснее было подождать полной темноты, но я не хотел рисковать: в мою камеру могли зайти для укола.
Я открыл раму, петли завизжали, и я снова взмок от пота. Но никто не стал ломиться в дверь, я ещё раз оглядел двор и взобрался на подоконник. Потом, стараясь не глядеть вниз, вылез на карниз.
Оказалось даже удобнее, чем ожидал: руками можно было придерживаться за водосточный жёлоб вдоль крыши, а вниз я по-прежнему не смотрел. Только сразу повеяло холодом, и мокрая от пота майка прилипла к спине.
Я довольно быстро добрался до верха стены, но там оказалась колючая проволока. Пока перебирался, разорвал штанину и оцарапал до крови ногу. Наконец повис на руках по ту сторону стены, глянул вниз на кусты, где уже сгущался сумрак и разжал пальцы.
До сих пор я гордился собой: сумел воспользоваться помощью таинственного проводника, разобрал перегородку, выбрался из комнаты и вот-вот окажусь на свободе. Прямо агент национальной безопасности. Но на этом моё везение кончилось…
Наверное, пресловутый агент приземлился бы беззвучно, а рядом оказалась бы какая-нибудь блондинка на иномарке. Я же вломился в кусты с громким треском, на миг меня задержала зацепившаяся пижама, а потом почувствовал боль от удара пятками и крепко приложился боком о какую-то корягу.