Серые земли Эдема
Шрифт:
Может быть, успею сойти вниз и незаметно исчезнуть в лесу?
Я сделал пару шагов к окну и осторожно выглянул.
Вот чёрт! Похоже, это он — чёрным колобком катится через двор. Сверху кажется совсем не опасным.
Но у него пистолет…
И в голове идея-фикс, что я один из тех предателей России, которых он ненавидит. Как часто русских губит взаимное недоверие!
Но сейчас не до рассуждений. А когда Клима появится здесь, будет не до философских дискуссий. Вряд ли он позволит
А значит, я не увижу Киру.
Я закусил губу и огляделся. Марат учил, что любой предмет можно использовать как оружие. На кухне есть ножи, можно взять один и спрятаться за дверью.
Нет, прихожая слишком тесна, а Клима наверняка будет настороже. И я ещё не пришёл в себя после пережитого.
И вдруг меня осенило.
Я бросился к кладовке и вытащил чехол с ружьём для подводной охоты. Вставил стрелу, упёрся рукоятью в живот и с трудом натянул резиновую тетиву. Только бы не лопнула!
Потом поспешил на кухню и спрятался за полузакрытой дверью. Но тут же задумался: как я увижу Климу, когда он появится из прихожей?..
Я метнулся обратно в комнату и слегка приоткрыл зеркальную дверцу шифоньера так, чтобы в ней отражался проём, ведущий из прихожей в гостиную. Бросился обратно на кухню и подвигал дверью так, чтобы видеть зеркало через щель.
Я еле успел, раздалось щёлканье открываемого замка.
Даже ключ припас! Да, похоже, не получится у нас разговора.
Я замер, почти перестав дышать.
И вот очень медленно, словно в картинную раму, в зеркало шифоньера стал вплывать какой-то предмет. Я пригляделся и чуть не ахнул — ствол пистолета. А следом стала выдвигаться и насупленная физиономия Климы.
Он что, собрался сразу стрелять? Вряд ли подозревает, что хоронюсь тут с оружием. Я-то думал, что просто собирается присоединить меня к коллективу.
Мало ли что думал! Лучше вспомни наставления Марата: если достали «ствол», исходи из того, что будут стрелять.
Причём в тебя!
Пока ситуация не стала безвыходной, нужно стрелять самому. Клима как раз перевёл взгляд от кухни на дверь в другую комнату. Дуло пистолета тоже стало поворачиваться и вдруг остановилось — похоже, Климу заинтересовало зеркало…
Я выступил из-за двери, одновременно поднимая ружьё.
И нажал спуск, почти не целясь.
Стрела сорвалась с чмоканьем, и тут же последовал удар, словно в доску. Я невольно поискал глазами: не врезалась ли в дверь?
Хотя сразу сообразил, что если бы промазал, то разглядывать что-либо не смог.
Что-то стукнуло об пол — пистолет Климы. Сам Клима сползал по дверному косяку, держась рукой за металлический стержень, торчащий из пиджака. Словно пытался вытащить, но зазубренная стрела глубоко вошла в живот. На
Я отвернулся, и меня согнуло пополам — поток едкой рвоты обжёг горло.
В кино противники умирают красиво, а в реальной жизни такое зрелище надолго отобьёт аппетит. Почему мы, русские, часто убиваем друг друга? Почему нам не хватает терпимости и желания понять других?
Я выпрямился и дрожащей рукой отёр пот со лба. Клима уже не стонал, лицо стало белым, и он часто, словно задыхаясь, дышал.
Я сделал шаг к телефону, чтобы позвонить в медчасть, но остановился. Лучше позвонить снизу, а то можем встретиться по дороге. Что им тогда скажу?
Я торопливо накинул куртку, подхватил ноутбук (вряд ли понадобится, но не хочу, чтобы в нём рылись) и уже протискивался мимо Климы к двери…
И тут заметил на полу пистолет.
Вспомнились слова Марата: «Пистолет в России добыть не так трудно». Похоже на то.
Я нагнулся, стараясь не смотреть на Климу, и поднял оружие. Пистолет ИЖ-71, гражданский вариант пистолета Макарова, несколько раз стрелял из такого в тире. С предохранителя снят, так что я запросто мог получить пулю в живот. Сам сейчас корчился бы на полу.
Я хмуро поднял флажок предохранителя и сунул пистолет в карман куртки. В прихожей натянул ботинки и вышел на лестницу. На первой же ступеньке ноги подогнулись, и едва не упал. Пришлось сползать по ступеням, цепляясь за перила рукой.
Хреново началось моё путешествие.
Да так и продолжилось.
Правда, на площадку первого этажа я спустился уже довольно бодро. Повернул не к выходу во двор, а налево, где в начале перехода к другому зданию висел телефон — надо же позвонить, чтобы Климе оказали помощь. Человеколюбие обошлось мне дорого: едва я открыл дверь, как увидел, что навстречу спешит Ли Шэнь. За ним торопился другой китаец, так и не запомнил его имени.
Я застыл, вряд ли меня собирались угощать очередным китайским блюдом. Ли Шэнь тоже остановился и изобразил широкую улыбку. Напарник встал рядом, лицо ничего не выражало.
Как будто я в состоянии понять, что выражает лицо китайца? Совсем другие люди…
— Рад вас видеть, Евгений, — доброжелательно приветствовал Ли Шэнь. — Боюсь, происходит что-то непонятное. Тоже торопитесь в убежище?
— Ну да, — соврал я. — А вы почему в другую сторону?
Ли Шэнь стеснительно пожал плечами:
— Хотели позаботиться о вас.
Я нахмурился, вот нашёлся помощник. Мне бы позвонить, да рвать когти.
Его напарник смотрел, сжав губы в ниточку, и мне стало не по себе. А Ли Шэнь так же стеснительно продолжал: