Серый кардинал
Шрифт:
— С чего вы взяли, что я не нажму на курок?
— Иронизируете, Дьянов?
— Что если так?
— На вашем месте я бы был более серьезен — с этими словами капитан капитан достал наручники и положил на стол.
— Уберите это, капитан Лебедев. Вы же из Анаконды, не так ли?
— А вы наблюдательны…
— У меня хорошие учителя… а собственно вот и они.
В дверях стояли все трое: Франсуа, Пьер и Владислав.
— Анаконда, убирайся пока не пристрелили — прошипел Пьер.
— Помолчи…Лебедев, я бы посоветовал тебе выпрыгнуть в
— Господа, по тише. Я уйду. Но через дверь если позволите… — заторопился Лебедев.
— Вы знаете наши лица, капитан, мы не можем позволить вам уйти — произнес Франсуа. — Пьер? Тот кивнул, сделал шаг вперед.
— Вы же понимаете кем вас будут считать, если вы меня убьете? — спросил тот, опасливо озираясь.
— Владислав, какой это этаж? Седьмой?
— Ага…
— Драка? Самооборона?
— Полагаю самооборона…
Пьер продолжал наступать. Уверенным шагом двигался к окну. Капитан высвободил пистолет из кабуры — направил на легионера. Тот не испугался.
— Щенок, я же выстрелю. И не думай, что промахнусь!
— Я вам не щенок, капитан!
Выстрел. Промах. Капитан согнулся пополам, получив коленом в живот. Глаза его вылезли из орбит от удивления.
— Пьер… — прошептал Франсуа.
— Вас понял, заканчиваю.
Полицейский захват. Лицо капитана встретилось со стеклом.
— А теперь…полетаем!
Пьер. Открыл окно и вытолкнул капитана наружу.
— Приятного полета — прошептал легионер.
— Что ж, Тарлок, скоро сможешь ходить.
— Хороший макаров. Да и наручники на халяву… — проговорил Валэйд.
— Валэйд, а ничего что человек мертв? — недоумевал Тарлок.
— Не хорошо конечно…но это была самооборона. Я не прав, Пьер?
— Прав…это была самооборона — сказал тот, наблюдая за людьми внизу.
Какой-то врач пытался оказать первую помощь. Медсестры уводили впечатлительных пациентов в здание больницы. Прибывшая полиция оцепляла место преступления. Кто-то кричал, кто-то из случайных свидетелей тыкал пальцы в окно палаты. Они ничего не найдут. Не докажут причастности пациента к гибели капитана. А к тому моменту, когда кто-то явиться сюда с наручниками дабы арестовать нарушителей — их троих уже не будет.
— Я занесу это в дневник! — крикнул Тарлок.
— Заноси, если хочешь… — бросил Франсуа. — Дневник пишет каждый пятый в ордене. И поверь, в них и не такое заносят…я читал парочку…
— И что в них?
— Ты не захочешь этого знать… — бросил Пьер.
— Я тебя понял… — Тарлок улыбнулся.
Трое легионеров один за другим — вышли.
Глава 7. Я тебя не знаю
Наконец-то мне разрешили ходить. Как же это унизительно — костыли! Но пока реабилитация не закончится от них не избавиться. К счастью, моих телохранителей я больше не видел после «гибели» члена Анаконды капитана Лебедева. Я сам по себе. Правда, то, что я их не вижу, не означает их полное отсутствие в пределах больницы. Нет. Орден не спустит меня глаз пока
Прошлой ночью не мог уснуть — ворочался пока не сработал падла-будильник. Днем мне, естественно, спать тоже не позволили — заставляли расхаживаться словно у меня повреждена нога а не живот. Но мои потери не прошли даром. На следующий день я увидел ее среди больных в столовой. Она сидела одна в дальнем углу подле окна в сером спортивном костюме. Убранные в длинный хвост волосы цвета каштана. Кофта с моего ракурса показалась через чур теплой. Не доев, она встала. Отнесла поднос и тихо, как мышка, сгорбившись то ли от холода, то ли от какой-то глубокой раны, опустив глаза — вышла. Я заметил полное отсутствие макияжа и сережек. Наверное смыли пока она лежала в реабилитации.
Через день мне снова повезло застать ее за тем же столом. Я встал и подсел к ней.
— Привет — тихо сказал Тарлок, боясь нарушить тишину.
— Привет — так же тихо отозвалась она.
— Давно здесь, Оль? — спросил я, стараясь вложить в последнее слово всю ту нежность, на которую был способен.
— Давно — бросила она.
Мы помолчали, пережевывая. Я в открытую разглядывал ее. Беззащитную. Хрупкую, как хрусталь. Насупившуюся и собранную.
— Я тебя не знаю — сказала она спустя некоторое время, — Костя…
Я перестал жевать. Опустил глаза на стол. Замер. Казалось, из моих легких выбили воздух а мое тело сбросили с горы в чернеющий провал ущелья земного. Где-то в отдалении я слышал, как она встает. Скрипят ножки стула, позвякивает посуда. Неслышными шагами уходит прочь.
— Я тебя не знаю — повторили мои губы.
Все последующие ночи я провел без сна, съедаемый болью. Только в ночь за два дня до выписки мне принесли снотворное и чуть ли не насильно отправили в рот.
В ту ночь я спал, словно мертвец в своем последнем обиталище.
Глава 8. Две пули. Две жизни
Сегодня мне сказали, что выпишут через три дня если мое состояние не ухудшиться. Тем же вечером ко мне пришел Вадим.
— Надеюсь ты помнишь, кто ее дядя — произнес он, смотря в окно.
— Полковник Малинин МВД… такое не забудешь — бросил легионер.
— Учти это. Когда будешь разговаривать с ней в следующий раз…
— Она сказала, что не знает меня, Вадим — Тарлок попытался улыбнуться.
— Она…тебя прекрасно помнит, Костя. И я думаю, что она отчасти понимает, почему ты словно Онегин застрелил Кирила. Каждый по своему переживает смерть… — продолжил он.
— Уверен, что мне не нужно попросить прощения?
— Просто отбрось всю эту гордость мундира легионера — бросил он, уходя.
После его ухода на столе осталась записка. Номер палаты. И приписка: «Не тормози, салага»
Тарлок вышел из своей палаты. Осмотрелся в коридоре на наличие медперсонала. Он знал, что в палате она одна. Как и он. В полумраке заблестели таблички: 304, 305, 306, 307. Парень остановился. Обождал с минуту. Подергал ручку — закрыто. Аккуратно постучал. За дверью послышались шаги. Щелкнул замок.