Серый кардинал
Шрифт:
— Да, такая охрана у них, кажется, тоже есть.
— Есть, есть, я уже выяснил. Вот, значит, пусть твой ОМОН ментиков, что чужие «бабки» стерегут, в сторону отодвигают, а сами устраивают повальный обыск.
— А там будет что искать? — недоверчиво спросил Macлов.
— Арбалет был, Коля, когда сигнал о нем поступил?
— Был.
— А здесь на худой конец макеты пистолетов найдутся. Газовое оружие незарегистрированное найдется, да еще снабженное патронами с нервно-паралитическим газом. Не волнуйся, все будет, как надо.
Клюев был разбужен среди ночи телефонным
— Эй, разбойник, — зарокотал в трубке бас Беклемишева, — ты что же это затаился, а? Нутром чую, опять в какую-то задницу влез.
— Есть малость, — признался Клюев. — Оттого и не звоню тебе — вдруг ненароком засекут.
— Так ты расскажи, в чем там дело, разбойник? — голос Беклемишева звучал озабоченно.
— В трех словах разве что...
— Да хоть в трехстах, елкин пень! Не ты же разговор оплачиваешь.
Клюев вкратце обрисовал ему ситуацию.
— Эх, еть их мать! Вот ведь какие суки зловредные в вашей Тмутаракани! Давно тебе надо было бросать свои казачьи края и к цивилизации поближе перебираться. Ладно, ты не дрейфь, мне все понятно, я тут все рычаги включу, какие возможно. Я тебе, разбойник, пропасть не дам. И ребятам так и передай: Беклемишев, мол, помнит, о вас.
Проснувшиеся Бирюков а Ненашев отнеслись к возможности вызволения, грядущего из Москвы, довольно скептически:
— До Бога высоко, до Степанкова далеко, — прокомментировал ситуацию Бирюков.
Однако Бирюков оказался не совсем прав. Уже на следующей встрече Епифанов пригласил Клюева к себе домой.
— Супруга к дочке укатила, а та у бабушки в деревне вторую неделю уже роскошествует. Так что мешать нам никто не будет, и мы тоже никому не помешаем.
В квартире Епифанова царил порядок и почти стерильная чистота. Особенно это было заметно на кухне. То ли жена отбыла в отпуск совсем недавно, то ли сам Епифанов был такой аккуратист.
— У меня для вас хорошая новость, — сказал Епифанов, едва переступив порог квартиры. — Дело против Клюева, Ненашева и Бирюкова прекращено. То есть, вы, как подозреваемые, выведены из дела об убийстве Петракова.
— Ну? — поразился Клюев. — А так разве бывает?
— «Есть в мире многое, Горацио, что неподвластно нашим мудрецам»... Или как там еще? Бывает. Отработали версию с вашим участием, принялись за другие.
— Ни фига себе отработка версии! А если бы нас пристрелили?
— Ах, Евгений Федорович, мастер по задаванию риторических вопросов. Вы еще задайте мне вопрос, стоит ли вам опасаться за свою безопасность. Со стороны органов опасаться нечего — официально.
— Эк вы непохожи на себя прежнего! — покачал головой Клюев.
— А кто же похож на себя вчерашнего? Вы вон тоже очков можете теперь ходить.
И это было правдой. Синяк Клюева давно прошел всю гамму цветов побежалости, и теперь только при очень внимательном рассмотрении можно было обнаружить легкую желтизну.
— Но ведь я к вам, Виктор Сергеевич, совершенно по другому делу сегодня пришел.
— Неужели?
— Ужели. Вы про скандал в коммерческом банке «Дон» слыхали?
— Как не слыхать? Слыхал, конечно. Если бы даже и другим делом занимался, все равно бы, наверное, услыхал. Уж больно много шума, — Епифанов зажег газовую горелку, поставил чайник на огонь. — И есть нечто сходное в том, что случилось с вами и тем, что произошло вчера утром в банке. Там у охранников якобы незаконно хранилось оружие. Налетел ОМОН, охранников связали, избили, служащих банка поставили лицом к стене, все перерыли вверх дном. Директор банка Леонов подал протест областному прокурору. Во-первых, реноме банка страдает, во-вторых, как он утверждает, пропали какие-то документы, содержащие коммерческую тайну.
— Банкир, как мне кажется, переживет это. У нас как-то принято время от времени устраивать предпринимателям небольшую встряску, чтобы не забывали, в какой стране живут. Вот вы сказали: «есть нечто сходное» между нами и банком Леонова — вы, стало быть, допускаете, что и во вчерашнем случае мог иметь место подлог?
— То есть? — Епифанов обернулся от шкафчика, в который он как раз полез.
— Что оружие могли подбросить.
— Допускаю ли?.. Если вы спрашиваете меня, как лицо официальное...
— Это если бы я был журналистом и пришел к вам в кабинет, тогда бы я спрашивал вас, как лицо официальное. Меня все официальные версии не интересуют.
— Слушайте, а почему вы спрашиваете меня об этом? — Епифанов пристально посмотрел на него.
— Нет, наблюдается все же у вас профессиональная деформация личности — как же, следователь прокуратуры вдруг будет отвечать на вопрос. Ваша прерогатива — задавать вопросы, не так ли? Ладно, шут с ней, с вашей деформацией. Слушайте лучше вот что: у нас имеются почти неопровержимые доказательства того, что обыск в банке «Дон» — провокация. Причем провокация подготовленная.
— Доказательства? — Епифанов обернулся еще раз, пораженный.
— Да. Если радиоперехват можно назвать доказательством. Мы вели наблюдение за одними и в связи с этим вышли на других — в детали я пока вдаваться не буду. Так вот, эти другие договаривались о том, когда можно будет вызывать ОМОН.
— Ничего не понимаю.
— А чего тут понимать, — пожал плечами Клюев, — Вот, возьмите себе эту кассетку. Можете оставить на память, можете переписать, если вам интересно. — Клюев привстал и положил кассету на шкафчик. — Прослушаете ее на досуге. А теперь ответьте мне на такой вопрос: если все-таки имела место провокация против Леонова, то не усматриваете ли вы некоторого сходства в подходе... ну, скажем так: некой третьей стороны к Петракову и Леонову.
— Хм, вопрос, что называется, интересный. Да, Петракова, владельца торгового дома тоже встряхивали, если пользоваться неофициальной терминологией. То есть, органы довольно бестактно вмешивались в его дела. А дела у него были масштабные, обороты миллиардные, он меценатствовал, благотворительностью занимался. Наверное, это кому-то и не понравилось. Но после «встряски» его дела как политика пошли вверх, он вошел во власть. Леонов тоже слегка преуспел в этом направлении — он член городского совета. Так что у него все впереди.