Серый лис Империи
Шрифт:
Я открыла глаза и посмотрела на Принца.
— Ты не похищаешь, лишь забираешь то, что никому больше не принадлежит, — заключила я, а Ривиан мне тепло улыбнулся.
— Так я питаюсь, — сообщил он.
— И… много тебе нужно?
— Приходится побродить по городу, чтобы собрать побольше, — признался он. — Всё-таки чистая энергия более ярко выражена, если ты понимаешь, о чём я.
Кивнула.
— Расскажи мне о себе, — попросила я.
Ривиан подарил мне робкую улыбку, положил ладони перед собой и заговорил:
— Говорят, дети ничего не запоминают о своём детстве, — признался он. — Но я помню. Помню очень
— Но у меня появилась новая семья, — он погрустнел. — И с тех пор я жил на ферме. Недалеко от Ансалы, всего-то час езды. Но я всегда хотел вернуться. Приехать во Дворец. До определенного возраста я был убежден, что когда выросту, я обязательно приеду. Я воображал, будто Император просто потерял меня, мама ждет моего возвращения. Я приеду, и они встретят меня с распростертыми объятиями. И всё снова будет хорошо.
Ривиан внезапно посмотрел на меня своими тёмными глазами.
— Я ведь никогда не злился на них за это, — признался он. — Я просто принял это. Потому что знал: они желали для меня лучшего. И да, ферма, на которой я вырос, была прекрасной. Свежий воздух, необъятные поля, друзья, которые у меня появились. Моя жизнь была вполне уютной.
Я смотрела на него и пыталась угадать, сколько ему было лет, когда он погиб. Но задавать вопросы я просто не смела, поэтому слушала дальше.
— Мне было восемнадцать, когда однажды зимой мы отправились на речку, — продолжал Ривиан. — Мой лучший друг Тан, провалился под лед, и я, не задумываясь, нырнул за ним. Я спас его, и мы так радовались этому. Было так здорово, что всё обошлось. Но… я заболел. Серьезно. Что-то было с моими легкими. Тогда мели снега и лекарь просто не успел доехать. Так я расстался с жизнью.
— Мне очень жаль, Ривиан, — посочувствовала я ему.
Он грустно улыбнулся.
— Я знал, что не умру окончательно, — заметил он. — Знал, что моё самое большое желание вернуться домой. Но ведь я не успел. Поэтому… поэтому я и стал двуликим. Когда я вернулся, это было странно. Я был словно в бреду. Мне было плохо, больно, обидно. Это словно твою кожу содрали, а затем поместили в кипящую воду. Думаю, поэтому двуликие так неистовствуют в первое время после пробуждения.
— Но меня грели мысли о доме. Я грезил им постоянно, не в силах собраться с мыслями и перестать быть монстром. Моей второй личиной. Но я спрятался от людских глаз и добрался до Ансалы. Мне просто повезло, что стражники не проверили меня, я оказался в самом сердце Империи. И тогда-то я впервые почувствовал энергии. Мне понадобилось несколько недель, чтобы как следует подпитаться, никого не убивая. Но в смерти есть свои плюсы: ожидание даётся куда легче, ведь я совсем не устаю.
Ривиан хмыкнул, но я продолжала наблюдать за ним.
— Тогда я снова стал собой. Один добрый человек заметил меня, еле живого, предложил обогреть. Я согласился. Но он предлагал мне еду и воду, а я не мог есть. Пришлось притворяться. В благодарность я починил ему дом, отстроил загон для скота, в общем, расстарался. Удивительно, но именно это натолкнуло его на мысль, что я не тот, кем кажусь.
— Потом я сбежал, но прятался уже в Ансале. Время течет совсем не так, как при жизни, поэтому я даже не заметил, как пролетели годы. Чем дальше ты от людей, тем меньше связь с реальностью. Но когда я наконец-то по-настоящему окреп и стал походить на обычных людей, я задался целью: вернуться домой.
Значит, он не ждал, он просто не чувствовал времени. Это объясняет, почему погибнув в восемнадцать, он добрался до Дворца только сейчас.
— Я понимал, что мне нельзя просто прийти и попроситься внутрь, но как-то я должен был попасть туда. Тогда я поступил на службу, проучился там прилежно. К тому моменту я уже научился скрывать тот факт, что совсем не ем и не пью, а также притворяться спящим. Для всех своих сослуживцев я придумал легенду, будто у меня редкое заболевание кожи, и ко мне совсем нельзя прикасаться. Иногда во сне я стонал будто бы от боли и ко мне особо не придирались.
— И мне повезло. Меня выбрали для службы во Дворец, и я наконец-то попал туда. Это было счастьем для меня. Я даже не мог поверить в это до конца. Однако же это случилось. И это было прекрасно. Теперь я был так близок к дому…
Ривиан мечтательно улыбнулся, разглядывая стропила под потолком.
— И тогда я решил приблизиться к своим родным, — рассказывал он, но в этот раз улыбка снова испарилась. — Но я выяснил страшное: то ли эмоции меня захлестывали, то ли так происходит, когда ты близок к цели. Но каждый раз, когда я пытался приблизиться к своим братьям или к родителям, я становился двуликим.
Я вспомнила те разы, когда видела его. Он ведь, и правда, оказывался неожиданно рядом, не нападал, но выглядел страшнее самого ужаса.
— Значит, ты просто хотел поговорить, но не мог, — заключила я.
Ривиан кивнул.
— Я не знал, что делать. Понятное дело, что со мной никто не захотел бы общаться. Но… — он взглянул на меня, — потом я заглянул в твои глаза. И заметил, что они другие.
— Что это значит? — Уточнила я.
— Я тоже тогда не понял этого, поэтому после того, как покинул Дворец, начал изучать спиритов, — объяснил Ривиан. — Но тогда мне казалось, будто в тебе есть что-то особенное. И… я мог подобрать к тебе ключ.
Я непонимающе нахмурилась.
— Что?
— Ты только не пугайся, — попросил Ривиан, проникновенно заглядывая мне в глаза. — Но… были моменты, когда… я будто бы хотел, чтобы ты что-то сделала и ты это делала.
— Ты… мной управлял? — Я похолодела.
— Непреднамеренно! — Оправдался Ривиан. — Я не хотел, но…
— Когда это было?
— Ты чувствовала меня не случайно, — объяснил Ривиан. — Ты тянулась ко мне, потому что я звал тебя. Надеялся… что, может быть, через тебя смогу поговорить с родными.
Я непонимающе хлопала глазами.
— А потом было твоё испытание, — я задержала дыхание. — Я надеялся, что Император поймет, когда заметит…
— Что заметит?
Ривиан мне улыбнулся.
— Ты помнишь, сколько было чарок? — Задал он странный вопрос.
— Шесть, — конечно помню, такое не забывается.
— Но ты выпила шесть из семи, — сообщил мне он. — Потому что я хотел, чтобы Император вспомнил обо мне.
— Как?
— Это… странный обман нашей связи, — смутился Ривиан. — Но… ты так интересно рассказывала о двуликих, что никто так и не заметил. Что чарок было семь. Как и детей у Императора.