Серый смерч
Шрифт:
— Хочешь кушать, малышка?
— Д-да, господин, — с трудом выдавила она.
— Так ешь, не стесняйся, — улыбнулся ей Хранитель. — Выпей вот вина, по-моему, вкусное.
Он сунул бокал девушке в руку, и она неверящими, перепуганными глазами глядя на него, сделала глоток. Рабыне казалось невозможным происходящее — сам Владыка угощал ее вином. Нилхат поставила бокал на пол и дрожащими руками взяла из вазы пирог. Йаарх удивленно смотрел на девушку, которая, обхватив кусок обеими руками, жадно ела, едва ли не давясь,
— А можно еще?..
— Да ешь, сколько хочешь, маленькая, — улыбнулся Хранитель.
Нилхат съела все, что было в вазе. Все время, пока девушка ела, Йаарх удивленно разглядывал ее — перепуганная и явно очень голодная. «Ее что, голодом морили?» — удивленно спрашивал он сам себя. Он опять налил ей вина. Нилхат несмело улыбнулась в ответ. Она все еще не могла поверить в доброту Владыки, но до чего же хорошо чувствовать себя сытой. Девушка видела, что Владыка еще что-то хотет от нее, и готова была сделать все, что он пожелает. А Йаарху все сильнее хотелось обнять Нилхат, познать ее, как женщину.
Не выдержав, хранитель обнял девушку, нежно гладя по спине. А затем стащил с нее платье. И замер в недоумении — у нее не оказалось даже намека на грудь, просто гладкая кожа, будто там ничего и не должно было быть. Осмотрев Нилхат внимательнее, Йаарх с некоторым потрясением осознал, что сидящее перед ним существо с обликом красивой молодой девушки абсолютно бесполо.
— Что это?.. — глухо спросил Хранитель, ткнув пальцем девушку в грудь. — Как это?..
Нилхат с немым удивлением смотрела на мужчину.
— Ты же выглядишь женщиной…
— Я — рабыня для запретных удовольствий… — еще сильнее удивилась она.
Хранитель потряс головой — они с девушкой явно не понимали друг друга.
— Там, откуда я родом, нет рабынь для удовольствий и вообще рабства, — попытался объяснить он. — Я не понимаю…
— А! — просияла девушка, поняв, видимо, для себя что-то. — Мне рассказать вам?
— Обязательно!
Некоторое время помолчав, Нилхат опустила голову и глухим, срывающимся голосом заговорила:
— То, что я вам делала, Владыка, запрещено законом. Этот закон действует по всему Архру, в любой стране. Если кто-нибудь, неважно при каких обстоятельствах, добровольно или нет, нарушит его, то нарушивший должен быть отведен к магу для лишения пола. И он становится рабом.
Хранитель тупо смотрел в угол. Он же уже слышал это… Меч рассказывал… Перед тем, как он расправился с садисткой… Теперь многое увиденное в этом мире становилось на свои места. Он понял причину многих вещей, на которые раньше смотрел, как на случайности. В душе начала разгораться холодная ярость.
Йаарх повернулся к несчастной рабыне и, ласково обняв потянувшуюся к нему девушку, сказал:
— В моем мире нет таких зверских законов. И мужчины, и женщины любят друг друга, как им хочется.
Широко открытые глаза Нилхат наполнились слезами и она, сотрясаясь в рыданиях, уткнулась в его плечо. Хранитель долго гладил бедняжку по голове, прежде чем она успокоилась. Потом все же решился спросить:
— Как же это с тобой случилось, маленькая?
Девушка подняла на него заплаканные глаза и рассказала. Ее рассказ оказался прост и жуток для непривычного человека.
Нилхат была дочерью вельможи и училась в привилегированной школе с полным пансионом, но отец попал в опалу и его казнили. Как только в школе узнали об этом, дочь казненного изнасиловали всем классом. В том числе — и запретным образом. Потом недели три издевались, прежде чем отвести к магу. Позже Нилхат продали работорговцу, и на торгах ее купил королевский мажордом.
Закончив рассказ, девушка тихо спросила:
— Что я им сделала, Владыка? Почему они были так жестоки?..
— Успокойся, маленькая, успокойся, — гладил ее по голове Йаарх, сам едва удерживаясь от слез.
— Вы добрый, господин… — прошептало несчастное существо сквозь слезы.
Хранитель продолжал гладить бедняжку. В душе его вздымалась и бурлила привычная уже холодная ярость. Йаарх не знал, что ему делать. Нельзя же так поступать с людьми! Кто и когда выдумал этот людоедский закон? Необходимо выяснить. Да и рабства не должно быть. Отсюда следует, что задача Йаарха — уничтожить его, не считаясь со средствами, даже если придется ради этого полностью разрушить привычный уклад Архра.
— Владыка… — услышал он дрожащий голос девушки. — Не могли бы вы…
— Что, маленькая? — улыбнулся ей Йаарх через силу, но глаза его от гнева перестали быть глазами человека, они пылали серебром, в них расплавленным металлом плескалась ярость.
Нилхат, увидев это, до смерти перепугалась и едва смогла пролепетать:
— Мажордом… там… за дверью… Если вам не понравились… мои услуги… меня… опять… высекут…
Хранитель ничего не ответил рабыне, только положил руку ей на плечо и несильно сжал. Встав с кровати, он окинул взглядом спальню, пытаясь понять, где его одежда.
«Глянь в шкафу, — посоветовал довольный его гневом Меч. — Вон та дверца в стене».
Вещи и в самом деле оказались там, Йаарх быстро оделся. Почувствовав, что у него пересохло в горле, вернулся к столику, выпил вина и не удержался, чтобы еще раз не погладить скорчившуюся на кровати всхлипывающую девушку. Коротко приказав ждать его здесь, он вышел за дверь.
Первое, что он увидел в коридоре, был склонившийся в поклоне благообразный старик в синем балахоне с шитым золотом поясом. Серебряные глаза Владыки остановились на нем, и слугу схватили за грудки.