Серый смерч

Эльтеррус Иар

— Прошу сюда, господа. Там вам будет удобно и никто не помешает.

«А ведь ты обидел их, парень, — услыхал Хранитель негромкий голос Меча. — Зря ты с ними так, они короли, и тебе с ними жить, и воевать…»

Йаарх ничего не ответил, он окинул взглядом сидящих за столом монархов: Совмещающий Разности, к сожалению, прав. То на одном, то на другом лице он видел признаки тщательно скрываемой обиды. «Эх ты, идиот! — обругал он себя. — Не хотел ведь обижать людей, они тебе и себя, и свои народы отдали, а ты…» Хранитель смущенно улыбнулся и негромко сказал:

— Простите меня, господа, если я вас чем-то

обидел. Просто ваш мир подбрасывает мне столько сюрпризов, что я почти постоянно в ярости. А в этом состоянии чего только не наговоришь… С магом мне нужно обсудить наедине некоторые вещи, касающиеся только магии.

— Ничего страшного, Владыка, — мягко улыбнулся Светоч Древа. — Мы понимаем.

Судя по глазам, вассалам понравилось, что Владыка извинился перед ними. И это хорошо — затаенная обида, как знал Хранитель еще по земной жизни, приводила порой к очень печальным последствиям. Он мысленно поблагодарил Меч за помощь и коротко передернул плечами от необходимости удерживать в памяти столько всего. Затем, вслед за Эльнором, вошел в узкую дверь, затворив ее за собой. Комната, в которой они оказались, была небольшой, но довольно уютной. В правом углу стояли у небольшого низкого столика два мягких, удобных на вид кресла, а напротив — диван. На столике лежали сигары, стояло вино нескольких сортов и три костяных кубка. Йаарх сел и разлил по кубкам красное колхрийское вино. Маг расположился напротив него и настороженно спросил:

— О чем вы хотели поговорить со мной, Владыка?

— Хочу подробнее расспросить о некоторых гнусных законах вашего мира.

— Я с удовольствием просвещу вас.

— Я имею в виду, — глухо проговорил Йаарх и от воспоминаний в нем вновь начала подыматься волна гнева, — закон о лишении пола совершившего запретное в интимных отношениях. И о рабах для удовольствий.

— Ах, это? — горько усмехнулся Эльнор, и рассказал все, что знал, включая и то, что сам недавно услышал от схорра.

— И ведь с благими намерениями… — столь же глухо, как и раньше, протянул потрясенный его рассказом Хранитель.

— В том-то же все и дело! — с болью ответил маг. — Сперва казалось, что найдена панацея от всех бед. Ведь после установления этих законов за каких-то сто лет исчезли войны, по всему миру был введен единый язык, ликвидированы эпидемии, голод, улучшена жизнь людей в столь многих областях, что остается только удивляться. Были построены десятки новых городов, городков и поселков, освоены новые, незаселенные до сих пор земли, огромные эскадры кораблей поплыли от материка к материку, перевозя товары и поселенцев. Едва ли не в каждом городе мира открыли университеты, десятки тысяч талантливых молодых людей стремились попасть в Академию Магии на Колхрии. И если человек действительно был способен на что-то, он мог поступить, невзирая на свое происхождение. Единственное, чего требовали маги очень жестко — это соблюдения их законов.

— Но не слишком ли велика цена за все это «благоденствие»? — с иронией спросил Йаарх.

— Увы, слишком, — тяжело вздохнул Эльнор. — Древние маги довели мир до определенного ими уровня, и развитие остановилось. Вся человеческая энергия и фантазия были направлены на достижение запретных видов наслаждения. Сперва узаконили обычное рабство, а затем придумали рабов для удовольствий. Вы даже себе представить не можете, до каких жестокостей способна дойти человеческая фантазия, особенно если людей поощрять в ней…

— Уже могу… — поморщился Хранитель. — К сожалению, могу.

— Была разработана и воплощена в жизнь программа воздействия на молодежь, и люди привыкли жить с уверенностью, что только так и нужно. Если кто-нибудь начинает всерьез заниматься наукой и придумывать что-нибудь новое, неугодное Серой Башне, его или забирают на Колхрию, или уничтожают. С тех пор, уже больше двух тысяч лет, нового в нашем мире почти не появляется. Даже магия начала забываться: когда все силы отдаются грязным политическим играм, на разработку новых заклинаний их не остается. Иногда мне кажется, что магию Предела предали забвению сознательно. Почему? Не понимаю, хоть и очень много размышлял над этим.

— Но неужели нет никакого движения вперед? — недоверчиво спросил Йаарх. — Так не бывает.

— Если это движение искусственно направлять по кругу, бывает, — с ненавистью выдохнул маг. — Да, иногда вводятся небольшие новшества с целью облегчить жизнь в какой-нибудь области. Но именно небольшие. Серая Башня изо всех сил поддерживает свою пресловутую стабильность. Они не учли только одного — когда нет ни эпидемий, ни войн, население начинает расти. Фофар уже кормят искусственно, забирая львиную долю продуктов у остальных — страна с таким населением при нашем уровне развития сельского хозяйства и промышленности просто не выживет.

— И какое же там население?

— Больше миллиарда, — ответил маг.

— Что?! — не поверил Хранитель.

— Как ни странно, это так, — с каким-то горячечным блеском в глазах подтвердил маг. — И это при том, что принимаются постоянные меры, направленные на снижение рождаемости. Очень жесткие меры.

— И что?

— Они не слишком-то помогают.

— Понятно, — пробормотал себе под нос Йаарх, потирая виски.

— Я хотел спросить у вас, Владыка: за какое время ваш мир развился от нашего уровня, до того, который сейчас?

— Примерно за четыреста лет.

— За четыреста лет?! — маг заскрипел зубами. — А мы за два тысячелетия не только не ушли вперед, но и забыли больше половины того, что знали!

— Вот как? — откинулся на спинку кресла Йаарх.

— Все, конечно, куда сложнее, но основа их действий именно такова, — со злостью бросил маг. — Как я уже говорил, всех, кто хоть немного выделяется из толпы, или заставляют служить себе, или уничтожают. И маги искренне уверены, что они спасают мир от гибели.

— Самые страшные палачи всегда уверены в своей особой ценности для истории, — презрительно фыркнул Йаарх. — Хоть в вашем мире, хоть в нашем.

— На Архре есть еще одна проблема, Владыка.

— Какая?

— После усиления древними магами половых инстинктов разумных стало рождаться женщин вдесятеро больше, чем мужчин.

— Знаю уже. Отсюда должно вытекать естественное многоженство.

— И это тоже, — кивнул Эльнор. — Но куда более распространено рабство. Особенно много рабов для удовольствий, не меньше десяти-пятнадцати процентов населения относятся к этой категории. Среди них, как вы сами понимаете, подавляющее большинство — бывшие женщины. Хотя и мужчин тоже немало.