Сержанту никто не звонит
Шрифт:
— Лангер, Лангер... — покачал головой Геверниц. — Не надо делать оловянные глаза. Вы же умный человек... Мы — коллеги, а не враги. Я представляю в данной ситуации войска СС, вы, в свою очередь, являетесь представителем наших доблестных вооруженных сил. Но дело-то у нас общее. Не так ли?
Общее. Только Геверниц знает об этом «деле» все. У меня лишь догадки.
— Так, господин штурмбаннфюрер.
— Я прошу вас о содействии. Как коллега коллегу.
— Все, что в моих силах.
— На территории объекта произошел
Я выпрямился.
— Вы думаете, мои люди?
— Нет, Лангер. Не ваши. Вы знаете, что в причальной зоне работают военнопленные? По недосмотру одного из моих людей, уникальное оборудование оказалось... гм... скажем: в опасной близости к пленным. Кое-что исчезло. Видимо, вор где-то припрятал украденное. Без этого дальнейшая работа теряет смысл. Поэтому я прошу вас о помощи, а не приказываю. Найдите пропажу — а вы можете, ваши люди в этом отношении гораздо лучше подготовлены — просите о чем угодно.
«О чем угодно?»
— В таком случае прошу вернуть моим людям оружие.
Геверниц ненадолго задумался.
— Логично, — он посмотрел на меня. — Хорошо, принято. Что еще?
— Теплая одежда. Свитера, ботинки. Мои люди мерзнут... Ветер, сырость. Морские бушлаты были бы очень кстати.
— К сожалению, Лангер, у меня только армейские шинели. Возьмете?
— Возьму. Брезентовые рукавицы?
— Сложно, но найдем. Что еще?
— Еда. И казарма за территорией объекта. Вернее, за той чертой... Вы понимаете, господин штурмбаннфюрер?
— Зовите меня Отто, Лангер. Понимаю. Это сложнее...
Не доверяешь?
— Вашим солдатам придется потесниться, — сказал я. Ну-ка, проглоти, Отто. Ведь я фактически прошу вывести моих людей из оцепления. Уважаемый кот, не могли бы вы открыть мышеловку?
Пауза.
— Хорошо, — Проглотил?! Что-то о-очень серьезное пропало. — Договорились. Когда ваши люди будут готовы?
— Дайте мне двадцать минут, — сказал я. — И могу я переговорить с теми, кто допустил оплошность? Надеюсь, они еще..?
— Они здесь.
— Отлично. Да, еще мне нужно описание пропавших деталей.
— Вы его получите. Пошлю к вам эксперта из техников.
...Уже в дверях я помедлил. Геверниц ждал.
— Штурмбаннфюрер, разрешите вопрос... Почему вы не возьмете собак? Это было бы быстрее и надежнее.
— Неужели не догадались, Лангер? — Геверниц испытующе посмотрел на меня. Покачал головой. — Вам действительно нужно выспаться... Хорошенько выспаться. Собаки на территории объекта бесполезны. Они бьются в истерике. Они воют. Их тошнит... Продолжать?
— Не стоит, — «ублюдок ты, Отто». — Я вижу, что происходит с моими людьми. Просто у собак это ярче выражено...
Приехали хмурые эсэсовцы во главе с шарфюрером, раздали винтовки. Старенькие маузеры, один боезапас
— Наконец-то! Надоело таскать эти чертовы ящики... Пусть флотские с технарями сами крутят свои болты!
— Стройся! — скомандовал Вигельт. Облачко пара вылетело изо рта. Ну что, рыжий, начинаем? — Отставить разговорчики! Господин лейтенант, взвод построен.
Я выпрямился, оглядел ребят. Серые шинели вперемежку с болотного цвета куртками. Изможденные, усталые лица, синюшные круги под глазами. Чертов Отто прав. Всем нам нужно хорошенько выспаться.
— Егеря! У нас задание, которое под силу только горным стрелкам...
Темная громада эсминца едва заметно покачивалась в серой мгле. Скрип тросов. На носу и на корме корабля — уродливые наросты, напоминающие деревья в колдовском лесу. Что-то вроде антенн связи, только сложнее — изогнутые, опутанные проводами и зачехленные брезентом. Вместо задней дымовой трубы — еще один нарост, похожий для разнообразия на древесный гриб...
Тихий, отчетливый гул каких-то машин. Если приложить ладонь к брезентовому чехлу на кормовом наросте — зуд пробежит по телу. И волосы встанут дыбом. Первое время егеря баловались, потом перестали...
Прекрасно их понимаю.
...Матросы — что ходячие мертвецы. Еще страшнее моих ребят. Бледные и худые, в глазах — тоска. Проклятый корабль.
Мольтке встретил меня на пороге каюты. Выглядел он немногим лучше своих людей.
— Хайль Гитлер, господин капитан! — салютую.
— Хайль. Спасибо, что пришли, лейтенант.
...Корветтенкапитен Генрих Мольтке, Кригсмарине. Командир эсминца «Мюнхен», серия Z1936... Бывшего эсминца. Потому что даже моего неморского взгляда достаточно, чтобы понять: «Мюнхен» больше не боевой корабль. Одна дымовая труба. Все орудия сняты, кроме пары пушек среднего калибра. Корпус изуродован врезками и сваркой. Трюмы эсминца переделаны до неузнаваемости. Сколько переборок вырезали мои ребята вместе с матросами Мольтке и инженерами Ульмана — страшно вспомнить. И еще страшнее вспоминать, сколько всякого железа мы перетаскали на корабль...
А зачем, спрашивается? Ведь не в качестве балласта?
— Присаживайтесь, лейтенант. Шнапс?
— Спасибо, с удовольствием.
Мы взяли по рюмке, сели напротив, ненавязчиво оценили друг друга. «Прозит!» Выпили.
— У вас ко мне дело, господин капитан?
— Генрих. Зовите меня Генрих.
Вот это да. Мы знакомы больше месяца, и всегда были на служебной дистанции. Назревает откровенный разговор? Наверняка. Сначала Геверниц, теперь Мольтке. Не по тому же поводу?
— А вы меня Лангер. Так удобнее... Генрих, не правда ли?