Сесквоч
Шрифт:
Ранчо было залито светом. Фенберг заметил, что в последнее время это становилось популярным. Давайте поедем к Майку и осветим все, как при открытии большого супермаркета. Кроме обычной бригады по борьбе с Туберским, состоящей из шерифов, государственной полиции и добровольных помощников, вокруг еще шныряло огромное количество представителей прессы, записывающих что-то в свои записные книжки и сующих микрофоны прямо в лицо. Специальное освещение для телевизионных камер создавало искусственную атмосферу, как в кино. Фенберг дал Клиффорду и Злючке Джо задание проследить, чтобы ни одна из репортерских групп не пользовалась их розетками.
Шериф расхаживал перед Фенбергом и сердито тер седеющую макушку.
— Если он повредит хоть один волосок на голове моих людей, я клянусь тебе, Майкл… — говорил Буба, остановившись, чтобы помахать перед носом Фенберга своим коротким, толстым пальцем.
"Пошел ты со своими людьми, — подумал Фенберг. — Что с моей машиной?"
В истории уже существовали прецеденты с безобразным вождением Туберского.
Ни для кого не было секретом, что пикап Майкла являлся предметом вожделений Туберского. Машина производила впечатление, на ярд подпрыгивая над землей на четырех огромных, как у трактора, колесах с шинами фирмы «Келли-Спринг». Он был покрашен шестнадцатью слоями блестящей черной краски, в том числе и бампер. Только на переднем крыле была белая надпись, сделанная от руки: "Судьба — охотник".
Гордостью Фенберга были четыре ведущих колеса и мощный мотор с таким количеством лошадиных сил, что мог при необходимости снести половину здания. Когда Майк привез его домой шесть лет назад, Туберский растрогался до слез неземной красотой огромного У-8. Он любовно погладил капот и наклонился, чтобы поцеловать бампер. Он был шокирован, когда увидел грязное пятно и, как горящая любовью испанка, быстро вытер его своей майкой. Он охал и ахал вокруг машины добрых пятнадцать минут, восхищаясь и поглаживая ее.
— А мне можно будет поездить на ней? — спросил он наконец.
Фенберг поджал губы и сложил на груди руки. Риска с Туберским было гораздо больше, чем с Тедом Кеннеди.
— Может быть, как-нибудь потом, — ответил Фенберг. Лицо у Туберского вытянулось. Нижняя губа, надувшись, оттопырилась.
— Ну, пожалуйста? — попросил Джон.
Фенберг слегка смягчился. Он разрешил брату посидеть в машине. Но сначала пусть переоденется в чистое. Одежда Туберского и так была чистой, но он пулей пронесся в дом и вернулся в свежевыстиранных джинсах «Левис», белой рубашке, спортивной куртке и галстуке.
— Галстук не обязательно, — заметил Фенберг, — залезай.
Туберский осторожно смахнул пыль со своих дешевых мокасин и с замиранием сердца сел за руль. Туберский разглядывал машину внутри, как будто это был музей. Он опять стал просить Фенберга:
— Пожалуйста, ну, пожалуйста, Майк, нельзя ли мне сейчас поводить машину, ну, пожалуйста?
Фенберг хмыкнул.
— Тебе? Неосторожному водителю доверить мой новый пикап за 24500 долларов? Нет. Никогда.
Туберский просил и умолял. Он скулил. Он обещал вещи, которые никогда не смог бы выполнить, только за то, чтобы Фенберг сжалился и разрешил ему завести мотор. Фенберг мрачно посмотрел на брата, потом элегантно подал ему ключи:
— Только ради Бога, будь осторожен. Не задень случайно рычаг переключения скоростей, а то перемелешь всю коробку передач. Дай мотору поработать несколько секунд, потом выключай.
Туберский послал воздушный поцелуй и с благоговением вставил ключ зажигания.
Туберский благодарно улыбнулся Майклу. Майкл тепло улыбнулся ему в ответ.
Тошнота подкатила к горлу Фенберга, когда он услышал шум опускающихся окон и щелчок электрического замка, запирающего все четыре двери. Туберский продолжал приятно улыбаться, когда запустил двигатель с турбонаддувом на девять тысяч оборотов в минуту. Машина стала яростно вибрировать вперед и назад. Из-под кузова поднялись облака пыли. Джон Туберский включил сцепление и поднял машину на дыбы. Огромный черный «форд» с визгом проехал сто ярдов до ворот. Туберский резко сдвинул рычаг вниз, одновременно нажимая на тормоза. Перед тем как умчаться на три часа и оставить машину в городе без бензина, Туберский помчался прямо на Фенберга и, свернув в последний момент, сделал вокруг него полдюжины кругов. Фенберг стоял в пыли, опустив плечи. За ревом мотора Фенберг слышал загробный маниакальный смех Туберского. Фенберг вздохнул. Он успокаивался. И Туберский знал, что он успокоится. Таковы были правила игры.
— Едет! — закричал кто-то из репортеров.
— Слава богу! — успокоился Фенберг.
Машина въехала, подпрыгивая, в передние ворота. На Туберском была шерифская шляпа, с уха свисали наручники. Три помощника на заднем и переднем сиденьях весело хохотали. Фенберг вздрогнул — тормоза при парковке скрипнули слишком уж сильно. Он обошел вокруг пикапа, осматривая его, прежде чем взять ключи.
— Мы остановились на обратном пути, — чтобы выпить содовой, — сказал Туберский, ухмыляясь..
Буба сердито посматривал то на Джона, то на Майка. Он подозревал, что они хотят о чем-то переговорить. Джон с серьезным видом вернул шерифскую шляпу и наручники. Все трое помощников были слегка под мухой, двое зевали. Буба хотел устроить им разнос, но сейчас ему было не до этого..
— Можно тебя на пару слов, Майкл? — , спросил Буба, посматривая на трех своих помощников.?
Буба и Майк отошли в сторону так, чтобы их было не слышно. Они стояли на границе освещенного пространства, пар от их дыхания поднимался вверх.
— Я понимаю тебя. Я сам думал, что бы я сделал, если бы Мэри похитил какой-нибудь человек или зверь. И я уж точно не стал бы ждать. Я также знаю, что ты из тех, кто всегда делает по-своему, Майкл.
— К чему ты ведешь?
Буба запустил пальцы под ремень и пинал носком ботинка траву под ногами.
— Я бы на твоем месте не стал ждать утра. Я нашел бы способ убежать. И пошел бы сам. Я знаю, что так будет быстрее.
— А ну-ка, кузен, посмотри вон туда, — сказал Фенберг, кивнув в сторону двух десятков хорошо одетых людей, крепко держащих в руках микрофоны.
Они смотрели собачьими глазами в надежде, что Фенберг что-нибудь скажет, пусть даже незначительное. Или пояснит свое единственное заявление, туманное и устаревшее упоминание о том, что эксбитл Пол Маккартни — морж.
— Здесь вполне наберется сотня корреспондентов и примерно наполовину меньше полицейских. Не думаю, что мне удастся далеко уйти с таким хвостом.
— Ты находчивый парень, Майк, — улыбнулся Буба. — Ты найдешь выход. Но лучше этого не делать.
— Я понял тебя, — сказал Фенберг. Они наблюдали, как Чарли Два Орла передал кожаный футляр с винтовкой Бину Брэсу Брауну, который возился в машине с коробкой передач.
— А, черт, я не знаю, — сказал Буба, засовывая руки в карманы своей шерифской лыжной куртки. — Здесь во многом не сходятся концы с концами.
— Во-первых, Беган?
— Во-первых, Беган.
— Да, — сказал Фенберг. — Я тоже мучился над этим вопросом.