Сесквоч

Бостон Джон

Братья Магоногоновичи выполнили свою задачу и уселись у ног Бегана, как выдрессированные собаки.

— Я ищу тебя уже сто лет, — ответил Беган. Лицо его постарело, морщин стало больше, но оно стало более сильным, подумала Элен.

— Да, я представляю, что это выглядит, как сто лет, — заметила Элен.

— Однажды, давным-давно, я нашел тебя. Помнишь? — спросил Беган.

Элен не помнила. Она быстро рассказывала о том, что с ней произошло за последние несколько дней и, шутки шутками, но не может ли мистер Беган развязать ее теперь? Беган улыбнулся и вдохнул запах серы, исходивший из пламени:

— Это было здесь, сто лет назад. Твои волосы были такие же длинные и черные, только не вились. Ты вернулась еще красивее. У тебя есть чувство юмора. Твой муж Майкл оставил тебя. Одну. Конечно, тогда его звали не Майкл. Все было прекрасно, только ты уже носила его ребенка, и мне пришлось убить тебя за твою неверность и ждать. Ждать еще сто лет. Ты помнишь?

Нет. Все это казалось Митикицкой вздором. Она подозрительно посмотрела на Бубу, потом снова на Бегана.

Она хотела знать, почему связан шериф.

— Обед, — сказал Беган.

Мва-ха.

Он посмотрел на небо:

— Скоро будет полнолуние, и я пройду через эту шараду последний раз. Мне надо поспать. И тебе тоже.

Беган подошел к Элен грациозной походкой зверя. Он изучал ее, нежно гладил лицо, потом приложил два пальца к шейной артерии. Пульс. Элен вздрогнула и отшатнулась.

— Скоро ты будешь умолять меня прикоснуться к тебе, маленькая принцесса.

— Не держите пари на взятые взаймы деньги, — сказала Митикицкая, невольно сжимая ноги.

Беган улыбнулся, он грубо схватил Элен за волосы и откинул ее голову назад. Язык его вывалился.

— Я засыпаю, — сказал Беган и резко поднялся.

— Стерегите их, — приказал он братьям. Они молча кивнули.

Элен закричала:

— Помогите!

Потом она снова набрала воздуха и крикнула — Поооомоооогиииитееее! — Ущелье откликнулось эхом на ее крик.

Беган повернулся к ней:

— Никто тебя не услышит. Но если ты снова закричишь, я заткну тебе рот кляпом. Я люблю спокойных женщин.

Элен разъярилась, но не стала больше кричать. О, мы прекрасно поладим. Элен напряглась и посмотрела вокруг. Она боялась Бегана. Боялась братьев с каменными лицами. Ей было страшно в лесу. Ее пугало все, и при первой возможности…

— Я мертвый человек. — Митикицкая посмотрела на шерифа, потом на братьев, сидевших в нескольких футах от нее с видом полного безразличия.

— Что? — прошептала она.

Шериф заговорил первый раз. Митикицкая придвинулась чуть ближе. Братья увидели это, но не сделали попытки помешать ей. Она подвинулась еще на несколько футов и, когда увидела, что братья не проявляют к ее движениям никакого интереса, подошла совсем близко к Бубе.

— Что вы сказали?

Кузен Фенберга посмотрел на Митикицкую пустыми глазами, как будто то, что он сказал, было так просто.

— Я мертвый, — повторил он. В уголке рта у него запеклась кровь, под левым глазом был синяк.

— Вы можете объяснить мне, что здесь происходит? — попросила его Элен.

— Вы о том, что он тут говорил? Об обеде? Он не шутил.

— О чем вы говорите? Что случилось? Почему вы связаны, и с какой стати эти идиоты смотрят на нас? — прошептала Митикицкая.

— Они его рабы, — устало произнес Буба. — С нами в одном городе жил убийца. Это был не брат Майка и не Снежный Человек. Убийцей был Беган.

— Что? — Митикицкая покачала головой. Месяцы убийств. Все эти разорванные на части люди. Беган был слабым мужчиной под шестьдесят.

— Он убил двух моих помощников прошлой ночью, поменяв облик. Вы знали, что он умеет менять облик?

Митикицкая неуверенно кивнула. Ей хотелось внести Бубу Фенберга в свой список лунатиков, но она не могла.

— Он оборотень и вскоре, когда луна выйдет из-за гор, он изменит внешность, как прошлой ночью. Я не знал, что это он. Мы как раз пытались найти дорогу домой. Радио не работало, и, насколько я знаю, дорога была перекрыта. Не знаю, как ему удалось прорваться. — Буба кивнул головой в сторону Бегана. — Но он проехал. Я и братья шли по тропе, когда он подъехал сзади. Я сказал, что очень рад видеть его, потом два этих клоуна бухнулись на колени и стали кланяться ему. И Беган начал вести себя как ненормальный…

Какое-то внутреннее чувство подсказало Элен, что нет, он не шутит.

— …как будто у него эпилепсия или что-то в этом роде и он не может контролировать свое лицо. Он вдруг сшибает меня с ног, да-да, сшибает с ног меня. Он весит на сотню фунтов меньше меня, а он отбросил меня на добрых двадцать футов.

Я поднимаюсь, и тут он прыгает на меня, начинает избивать и при этом все время смеется. Я хватаюсь за пистолет, он выбивает его у меня из рук. Потом он поворачивается к этим двум. Я никогда не видел, чтобы человек так быстро двигался. Он набрасывается на этого, — указал Буба на Лома. — Прыгает на него и кусает в шею. Лом кричит и просит брата помочь ему. А я вижу, как Беган откусывает огромный кусок от шеи Лома.

Митикицкая посмотрела на Лома. Никаких следов не было.

— Потом старик принялся за Лютера. Он рычал, как зверь, как горный лев, когда он действительно в ярости. Беган начал кусать и царапать Лютера, а Лютер, который в два раза больше Бегана, не мог защитить себя.

Элен заметила, что на Лютере тоже не видно никаких следов.

— Я не мог бежать. Я был как загипнотизированный. Беган прыгал и кричал, как сумасшедший. Все лицо у него было в крови. Он кружился над ними и пел что-то, не знаю… кажется, на испанском…

Латынь.

— Они перестали кричать и просто лежали на земле в конвульсиях. Через несколько минут Беган дал им сигнал, как будто вызвав из могилы. Они поднялись. На них не было ни царапины.

Элен затошнило. Она посмотрела вокруг себя. Как во сне.

— Я наконец пришел в себя, — сказал потрясенный воспоминаниями Буба. — Я поднялся и побежал, но Беган щелкнул пальцами. Его помощники побежали за мной и вернули меня. Я оказался прямо перед ним и… его глаза. Они были средоточием всего мирового зла и вытягивали из меня…