Сестра самозванца
Шрифт:
– Дьяк Приказа Новой четверти Сысоев?
– Я самый. Чего скрывать то? Попался, и знать ответ мне держать.
– Садись человече. В ногах нет правды.
Дьяк сел.
– Стало хотел к ляхам утечь? – спросил дворянин.
– Хотел. Да сцапали меня псы воеводские! Не ждал, не гадал, что здесь попадусь. Вот она граница! Рукой подать. И решил к бабе наведаться! Давно бабы у меня не было.
– Не мог до Литвы подождать? – усмехнулся дворянин. – Приметы твои хорошо расписаны. И ты с такой рожей к бабе поплелся! Дурак!
– Теперя отвечу, – хмуро ответил Сысоев и шмыгнул носом.
– А много ли денег хапнул, дьяче? Чего ищут тебя? Ведь при тебе ничего не нашли.
– Не нашли? – горько засмеялся Сысоев. – Псы воеводские все отобрали до копейки! А сказали что нет де при мне ничего. Им прибыль, а мне на Москве на правеже стоять под кнутами!
– Стало отобрали все? А много ли было?
– Три тыщи рублев!
– Вона! – изумился Сумбулов. – Три тыщи! С такими деньгами можно было пристроиться у ляхов!
– Дак чего вспоминать. Денег нету. Я в железах.
– А есть ли у тебя, дьяк, свой человек у ляхов?
Дьяк посмотрел в глаза Сумбулову. И сразу понял, что этот воеводский товарищ неспроста сие спросил. Знать и у него есть надобность в том.
– Али и тебе надобно за рубеж?
– С чего взял сие?! Я товарищ воеводы и верный человек великому государю. А спросил для порядку!
– Так и я для порядку, – ответил Сысоев. – Есть у меня человек. Слышь, дворянин? Есть!
– Вона как?
– При особе самого…, – Сысоев сделал паузу. – При особе самого царевича.
– Какого царевича? Ты что? Как смеешь!
– Дак я чего? Люди говорят, что истинный он царевич. А я разве знаю?
– И кто там у тебя?
– Дружок с Москвы еще. И мне от него послание было, что де есть тот, кого самозванцем на Москве объявили, истинный царевич Димитрий Иванович. Токмо дай мне от желез ослобониться! И я те помогу! Слышь? Помогу!
– Да на кой мне помощь твоя?
– А кто знает, что далее будет? Ты смекни! Бориска то болен! Что как помрет вскорости?
– Чего болтаешь!
– Дело говорю! Ты ведь также здесь не по своей милости. Ты из рода Сумбуловых, а торчишь здесь в подчинении сына боярского Петрова. Ты знатного рода и много выше его по положению. Али не грызет тебя сие?
Сумбулов молчал. Беглый дьяк попал в самую точку!
Сысоев продолжал:
– Я те пригожусь. Замолвлю словечко.
– Я подумаю. А ты пока посиди в остроге. Но корм тебе отныне добрый пойдет и кафтан, шапку, да сапоги тебе вернут.
Сумбулов приказал увести дьяка…
***
На следующий день пришла беда. В город прискакали люди государевы. И сразу к воеводе. Петров чуть не до земли стелился перед простым подьячим с приписью. Знать люди не простые.
Дворянин Василий Сумбулов понял, что люди большого государева дьяка Патрикеева пришли за ним. Прознал таки дьяк-проныра, где он нашел себе укрытие.
«Знать то по мою душу, – подумал Сумбулов. – Не зря сны такие снились мне. Все сбывается! Ой, не к добру! Повезут на Москву да голову снимут! В Разбойном Приказе 20 все поют соловьями!»
20
*Приказ разбойных дел – занимался рассмотрением уголовных дел и отвечал за поимку воров, убийц, разбойников. Приказу подчинялись тюрьмы и палачи. С 1687 года Разбойный приказ переименован в Приказ сыскных дел.
В комнату вошел высокий широкоплечий подьячий в малиновом кафтане и при сабле. За ним протиснулись три дюжих стрельца с бердышами.
Подьячий осмотрел комнату и усмехнулся.
– Али не признал меня, Василий Андреевич? Пришлось побегать за тобой по Руси-матушке.
– Ты кто таков будешь? Я товарищ воеводы!
– А я подьячий Приказу Разбойного! Да подьячий не простой, а с приписью! Чуешь? С Москвы за тобой! Тамо заждались тебя в пытошной! Приказ до твоей особы касаемый! Ты, Васька, есть ворог великому государю! И ты заарестован!
Стрельцы кинулись к нему и связали ему руки за спиной. У него отобрали саблю и кошель с золотом…
***
И попал Василий Андреевич Сумбулов в острог к тому самому дьяку Сысоеву.
– Василий Андреевич? Лопни мои глаза! – вскричал Сысоев. – Ты ли это?
– Я, – сказал Сумбулов. – Виш как все обернулось? Скоро вместе на Москву вернемся.
– С чего это? – всполошился Сысоев.
– А с того что прибыл из Москвы за мной подьячий Приказа Разбойного. И про тебя он не забудет. Ты казнокрад и ворог великому государю.
– Неужто из Москвы? – не поверил беглый дьяк.
Сумбулов кивнул.
–И чего делать-то?
–Богу молиться.
–Оно конечно дело хорошее – молитва. Дак нам думать надобно, как из сего острога уйти.
Сумбулов засмеялся.
– Дак стены вокруг нас, а за ними стрельцы. Как уйдешь?
– Эх! Кабы вчера мы могли уйти!
– Чего теперь, – пробормотал Сумбулов. – Это тебе за воровство плети, а мне на Москве башку снесут.
– Теперя одна надежа, Василий Андреевич. На царевича!
– Тише! Ты про сие не говори. Мало мне бед! Да и тебе от того хуже. Али еще в заговоре против государя хочешь быть повинен?
Тихон Сысоев не ответил…
***
Казаки атамана Корелы быстро оказались у стен Монастырского острога. Со стен на них смотрели стрельцы и не могли понять кто это такие.
Корела сам в сопровождение одного казака подъехал к городку.
– Эй, служивые! Я атаман Корела!
Стрелецкий десятник был с большого перепоя и ничего не мог понять.
– Ты мил человек, кто таков?