Сестрички и другие чудовища
Шрифт:
Джексон, научный руководитель Эдуарда.
«Так-так-так, — подумал О. — И что у нас получается? А получается у нас, что василиск напал на группу Джексона именно в тот момент, когда в её составе не было Эдуарда. А потом пролетел полмира и напал на симпозиум именно в тот момент, когда Эдуарда не было в зале».
Лейтенант, прикрываясь докладом, посмотрел на окружённого полицейскими Эдуарда.
— Так вашу штуку можно использовать для безопасной транспортировки особо опасных преступников? — наседал на учёного Джефф.
— Э-э-э… да…
— И наоборот, — наседал с другой стороны Образцов, — чтобы особо опасные,
— Э-э-э… ну, если на… э-э-э… месте преступления заранее установить выходное устройство, то… э-э-э…
В голове О. возник коварный план. Не коварный план лейтенанта, а коварный план Эдуарда, который тот коварно разработал и уже коварно претворил.
План был такой:
1. Договориться с древним кошмаром.
2. Запустить его в исландскую пещеру.
3. Заманить обижавшего Эдуарда профессора Джексона в пещеру с кошмаром.
4. Заманить кошмар на симпозиум.
5. Возглавить обезглавленный научный мир.
В плане лейтенанту особенно понравился пятый пункт — его было выполнить проще всего.
Первый пункт вызывал некоторые сомнения, но, как доказал боевой опыт Мари, договориться можно с кем угодно и о чём угодно. Ну а пункты два и три были делом техники, точнее — интриги и техники: в пещеру помещается шар, в шар помещается кошмар, Джексон подходит к шару, думая, что это яйцо… Кстати, куда оно подевалось?
Лейтенант полистал отчёт. Никаких яиц в пещере обнаружено не было, зато во время проведения следственных мероприятий старший инспектор полиции Исландии наступил на что-то вроде небольшой лужицы, после чего был мгновенно перенесён в аэропорт Рейкьявика завтрашнего дня.
«Ага!» — подумал О.
Но дальше мысль не пошла.
«А что я всё сам придумываю?! — спохватился лейтенант. — Пусть подозреваемый придумывает!»
Он сделал суровое лицо и зашагал к учёному.
— Э-э-э… нет… — говорил тем временем Эдуард, не подозревая о приближающейся угрозе разоблачения, — после входа в квазипортал… э-э-э… для объекта перестаёт существовать движение пространства и течение времени, поэтому… э-э-э… он не может встретиться с другим объектом, вошедшим в портал…
— Как вы заманили неизвестный кошмар на симпозиум? — строго спросил лейтенант.
Вопрос произвёл эффект, но не тот, на который рассчитывал О. Один из декоративно-прикладных шаров затрясся, как холодильник «Харьков» на коммунальной кухне [12] , и из него в мир шагнула Мари…
То есть нет, простите, конечно, это была Ирэн, но Джефф и Образцов на секунду подумали, что прекрасная сержант успела стремительно переодеться в эффектное штатское. Даже О. чуть было так не подумал. Эдуард и рад был бы что-то такое… э-э-э… подумать, но без очков увидел только смутное светлое пятно, к которому метнулось смутное камуфляжное пятно.
12
Авторы затрудняются объяснить, откуда лейтенант О. знает о холодильниках «Харьков» и коммунальных кухнях. Возможно, прочитал в книжке. Затрудняемся сказать, в какой. Возможно, в этой. Затрудняемся сказать, как это произошло.
— Сестричка! — закричало камуфляжное пятно. — Я чуть не поседела
Но светлое пятно неожиданно разразилось рыданиями, в которых присутствующие смогли разобрать только «Не смотрите на меня!», и вылетело в боковую дверь.
— Ну… По крайней мере она жива, — неуверенно сказал Джефф тому месту, где только что стояла Мари.
— Не надо волноваться, — сказал О., в первую очередь себе. — Мари Ирэн догонит и обезвредит… То есть успокоит!
— Э-э-э… Эдуард, — нахмурился Образцов, — вы уверены, что пребывание в вашем континууме не отражается на человеческой психике?
— Ну… э-э-э… на моей же не… э-э-э… отразилось, — пожал плечами учёный. Сначала левым, потом правым.
Полицейские переглянулись.
— Это она потому, что я её без цветов встретил, — сказал лейтенант. — Но я не виноват. Я хотел цветы поискать, а тут Дурастель с отчётом. Я отчёт почитал, начал разрабатывать версию, а тут Ирэн… А я без цветов… Конечно, она огорчилась… Но я же не виноват…
— Что за версия? — вытащил лейтенанта из замкнутого круга Образцов.
О. рассказал. С каждым словом версия казалась ему всё более дурацкой. Но американец, русский и швейцарско-итальянский эстонец слушали внимательно, с обидными комментариями не встревали, и лейтенант с трудом, но таки добрался до пятого пункта коварного плана.
— Если… э-э-э… исключить из вашего уравнения… э-э-э… меня, — сказал Эдуард, — то мы получим две константы, первую в исходной экстраполяции, вторую — в конечной.
Полицейские дружно посмотрели на шары и лица их просветлели [13] .
— Я понял, куда девался кошмар! — завопил О. — Он просто зашёл в шар!
— Логично! — одобрительно кивнул Образцов. — Теперь понятно, куда он девался…
— …зашёл в шар, — подхватил Джефф, чтобы не дать русскому шанса разобраться во всём в одиночку.
13
Наука заразна. Сначала начинаешь понимать птичий язык учёных, потом говорить на нём, вскоре уже считаешь идиотами всех, кто не понимает.
— Он же прятался в таком же шаре в пещере! — встрял в диалог сверхдержав лейтенант.
— А когда учёные его убежище разорили, — продолжил Образцов, — кошмар отправился искать другое….
— …и зашёл в шар! — торжествующе завершил Джефф.
— Он же не знал, что шар искусственный, — добавил О., гордясь своей уместностью, — и что через десять часов придётся выходить. А вошел он в шар через полчаса после Ирэн, значит, выйдет, сюда… через… ой…
Лица у американца и русского синхронно вытянулись.
— Двадцать пять минут! — хором произнесли они, снова консолидируясь перед лицом внешней угрозы.
Джефф вытащил из кармана рацию и завопил так, что мог обойтись и без неё:
— Тревога! Оранжевая степень! В зале заседаний! Повторяю!..
Но повторять не пришлось — по коридору уже грохотали полицейские ботинки всех государств мира.
Грехи и погрешности
На всякий хук найдётся уход вправо с одновременной серией апперкотов по корпусу противника.