Сестры Гримм 1. Жили-были детективы
Шрифт:
– Ах, я ведь не познакомила вас с Элвисом, – как ни в чем не бывало заметила она и оглушительно свистнула. В доме загрохотало, с полок посыпались книги, задрожали стекла в рамках, блюдо с печеньем поехало и упало на пол, да так резво, что никто не успел подхватить. Нечто огромное влетело в дверь и бросилось на девочек. Двигалось оно так быстро, что Сабрина не могла понять, что это за зверь. Оставляя за собой падающие лампы и стулья, чудище перепрыгнуло через диванчик и сбило перепуганных девочек с ног. Сабрина закричала от ужаса в полной уверенности,
– Элвис, дай девочкам встать, – скомандовала немецкому догу миссис Гримм, безуспешно пытаясь сдержать смех. – Он так любит гостей.
Огромный пес в последний раз лизнул Сабрину слюнявым языком и сел у ног старухи, энергично молотя по полу длинным хвостом.
– Это – Элвис. Он член нашей небольшой семьи. Он абсолютно безобидный – если вы ему понравитесь, – сообщила миссис Гримм, почесывая огромную башку чудовища. Пес лизнул старуху в щеку.
– А если не понравимся? – спросила Сабрина, вставая.
Дафна подскочила к собаке и обняла ее за шею.
– Ой, какой хорошенький! Ой, какой миленький! – засмеялась она и расцеловала пса.
– Вот мой настоящий бойфренд, – улыбнулась миссис Гримм. – И еще он очень умный – умнее собак я не видала. Смотрите!
Дафна сделала шаг назад. Девочки уставились на миссис Гримм. Старуха протянула псу руку.
– Элвис, дай лапу, – сказала она. Пес поднял громадную лапу и вложил ее в ладонь хозяйке.
Дафна хихикнула.
– Умри, – выпалила она, и собака немедленно упала на бок и замерла, в падении сбив на пол настольную лампу.
Миссис Гримм рассмеялась:
– Вы, должно быть, проголодались с дороги. Займусь-ка я ужином. Спагетти с тефтельками – годится?
– Обожаю спагетти! Обожаю тефтельки! – воскликнула Дафна, и Элвис тут же лизнул ее в нос.
– Ну еще бы, – подмигнула девочке миссис Гримм и исчезла на кухне, откуда тотчас же донесся грохот и звон кастрюль и сковородок.
– Смотри, не привязывайся к этому месту. Мы здесь долго не задержимся, – предостерегла сестру Сабрина, вытирая с лица собачьи слюни.
– Да ну тебя. Опять ты ворчишь, – сказала Дафна и звонко чмокнула Элвиса в морду. В последнее время она полюбила слово «ворчать» и вставляла его всюду, где только могла. – Она нам ничего не сделает. Она хорошая.
– Ну еще бы! Сумасшедших все поэтому и боятся. Сначала они добрые-предобрые, а потом оглянуться не успеешь, как уже сидишь на цепи где-нибудь в гараже, – ответила Сабрина. – И ничего я не ворчу.
– Нет, ворчишь.
– Нет, не ворчу.
– Нет, ворчишь! – стояла на своем Дафна. – Подумаешь, она немножко странная, ну и что? Все равно здесь лучше, чем в приюте, разве нет?
– Мы уже сто раз об этом говорили. Вдруг мама с папой вернутся за нами? Где они нас будут искать? В приюте! Значит, надо оставаться в приюте, и точка.
– Что-то они очень долго не возвращаются, – вздохнула Дафна и подошла поближе, чтобы рассмотреть фотографию с малышом, который, если верить старухе, был их папой.
Сабрина встала рядом. Девочки постояли, вглядываясь в лицо розовощекого младенца.
– Похож на папу, – сказала Дафна.
– Это не папа, – возразила Сабрина. – Не папа, и все тут.
Когда обед был готов, мистер Канис разгреб лежащие на обеденном столе книги и освободил ровно столько места, сколько требовалось, чтобы с удобством поесть. На стул, предназначенный для Дафны, он положил книгу «Архитектура для поросят», чтобы Дафне было удобнее сидеть за столом со всеми вместе. Потом все трое терпеливо дожидались миссис Гримм, которая гремела посудой на кухне. Мистер Канис сидел молча, прикрыв глаза. Вскоре его неподвижность начала раздражать Сабрину. Он что, немой? Или больной? В Нью-Йорке люди все время говорили, даже не говорили – кричали во весь голос. И уж точно никогда не сидели с закрытыми глазами в присутствии других. Это невежливо!
– Может, он умер? – шепотом спросила Дафна, которая тоже не сводила глаз с мистера Каниса.
Тут в дверях появилась миссис Гримм с большой медной супницей в руках. Супницу она водрузила на стол. Потом она снова убежала на кухню и вернулась с блюдом салата, которое поставила перед мистером Канисом. Едва блюдо коснулось стола, старик открыл глаза и принялся за еду.
– Откуда вы знаете, что я люблю спагетти? Это моя любимая еда! – радостно воскликнула Дафна.
– Я много чего о тебе знаю, liebling. Я ведь твоя ома, – ответила миссис Гримм.
– Какая еще ома? – спросила Сабрина. – Что это за язык такой дурацкий?
– Oma по-немецки «бабушка». Наша семья происходит из Германии, – ответила миссис Гримм.
– Лично моя семья происходит из Верхнего Ист-Сайда, – упрямо возразила Сабрина.
– Ваша мама изредка писала мне. Я многое о вас знаю. А когда письма перестали приходить, я поняла… – Она вздохнула.
– Что папа с мамой нас бросили? – договорила Дафна.
– Детка, твои мама с папой тебя вовсе не бросили, – воскликнула миссис Гримм.
– Миссис Гримм… – начала Дафна.
– Не зови меня так, liebling. Я твоя бабушка, – произнесла старуха. – Зови меня бабкой или омой, но только не миссис Гримм, прошу тебя.
– А можно мы будем называть вас бабушкой? Я всегда хотела, чтобы у меня была бабушка, – заявила Дафна. И дернулась, потому что Сабрина лягнула ее под столом.
– Ну конечно. Бабушка Рельда – так и зовите, – улыбнулась старуха и сняла крышку с супницы.
Сабрина заглянула внутрь. Таких спагетти она не видела никогда в жизни. Они были черные, с ярко-оранжевым соусом. Запах от них исходил сладкий и одновременно острый, а изумрудно-зеленые тефтели явно не имели ничего общего ни с каким знакомым Сабрине видом мяса.