Сестры-соперницы
Шрифт:
Однако Алиша, которой вскружили голову первые успехи, и слушать ничего не хотела.
И все же, как она ни продвинулась в бизнесе, по-прежнему оставалась в тени Микки. Их неизбежно сравнивали, и Алиша все сильнее негодовала. Она поставила себе целью сбросить сестру с пьедестала. Настанет день, когда жалеть будут Микки, а она, Алиша, будет с высоты своего положения взирать на людишек, которые отводили ей лишь второстепенную роль. «Ничего, — говорила она себе, — когда-нибудь я тоже стану звездой, и еще как стану. Никуда они не денутся. Но сначала я разделаюсь с Микки».
Дела у Алиши действительно быстро шли в гору, и она решила, что теперь ей непрестижно работать в маленьком офисе в районе Лакда Базаар. Ей
Как-то утром им с матерью доставили приглашения на свадьбу Микки и золотистую коробочку со сладостями.
— Вот видишь, — с горечью сказала Лилабен дочери, когда водитель вышел, — опять Микки тебя обошла. Она выходит замуж. Ее жених, наверное, миллионер. Ты только посмотри на это приглашение! Такие стоят не меньше пятисот рупий за штуку. Можно себе представить, сколько потрачено на саму свадьбу! А до твоей я, наверное, и не доживу… Кто возьмет замуж мою девочку, если у нее нет ни отца, ни даже его фамилии? В нашей общине на такую никто и не посмотрит…
— Прекрати молоть чушь! — взорвалась Алиша. — Не собираюсь я замуж, слышишь? А если вдруг захочу, то даже принц сочтет за честь стать моим мужем. Да-да! Нечего головой качать! Были бы деньги, муж сразу найдется. А у меня они есть. И побольше, чем у Микки. А она, к твоему сведению, связалась с темной личностью. Вполне возможно, этот ее жених — вообще преступник. И мнение твоей общины меня не волнует, учти!
— Я так старалась, чтобы у тебя было все самое лучшее — и одежда, и еда… И образование тебе дала хорошее, — причитала Лилабен. — Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. У тебя должна быть достойная жизнь: муж из приличной семьи, очаровательные детишки…
Алиша резко отвернулась и взялась за телефон. Но Лилабен было не остановить:
— Давай-давай, звони своему мусульманчику. Можешь даже замуж за него выйти. Опозорься перед всеми. В деловых кругах столько выходцев из Гуджарата, так нет, она нашла себе какого-то араба. Перед людьми стыдно. Вчера мне звонила Пратимабен и спрашивала, правда ли все то, что о тебе говорят. Вот так девушки и теряют доброе имя. И не вини меня потом…
Глава седьмая
В день свадьбы Микки в утреннем выпуске одной из «желтых» газет появилась сенсационная публикация, которая всколыхнула весь город. Она начиналась словами: «Смерть Сетха Хиралаля: несчастный случай или убийство?» Автор ссылался на «источник, близкий к семье», и повторял давно ходившие в деловых кругах слухи о том, что отца Микки устранили конкуренты из некоей неназванной группы компаний. Статья призывала органы следствия, которые квалифицировали смерть Сетха Хиралаля как несчастный случай, возобновить дело и подкрепляла это требование интервью со вдовой погибшего пилота, которой после гибели супруга не выплатили ни страховки, ни компенсации. «Мой муж был очень опытным летчиком с безупречной репутацией, — говорила она, — и всегда очень ответственно подходил к предполетной проверке всех систем. Работая в Ассаме, он всегда успешно взлетал и совершал посадку при гораздо худших погодных условиях, да и ландшафт там был намного сложнее. Он пилотировал самолеты президентов чайных компаний, и они доверяли ему свои жизни. Я уверена, что эта трагедия не была несчастным случаем. Наверняка, это какой-то заговор, и кто-то специально повредил двигатели самолета. Так что Сетха Хиралаля просто убили. А на моего мужа свалили всю вину. Я требую, чтобы по этому делу провели повторное расследование».
Ами позвонила Микки со словами:
— Не обращай на это внимания.
Та была слишком потрясена и не могла проронить в ответ ни слова.
— Милая, ты должна научиться игнорировать грязные сплетни в прессе. Не позволяй испортить тебе праздник. Выше голову. Покажи всем свой характер. А я только накрашусь, и сразу к тебе.
Микки снова и снова читала и перечитывала статью. Кому и зачем понадобилось публиковать это именно сейчас, накануне ее свадьбы? Неужели кто-то добивается, чтобы она не вышла замуж за Бинни Мальхотру?
Позвонил Бинни. В его голосе слышались забота и участие:
— Мы обязательно разберемся с твоими обидчиками, принцесса, но чуть позже, ладно? А сегодня — наш день. Никто и ничто не сможет его испортить. Постарайся выглядеть как можно лучше. Не отвечай ни на какие вопросы. И помни одно: мне не терпится сорвать с тебя одежду. Даже не представляю, как я дотерплю до вечера: ведь пока что я могу раздевать тебя только глазами.
Микки хотелось еще с кем-нибудь поговорить, но она решила, что не услышит ничего, кроме притворного сочувствия. Вот разве только Шанай… Но в последнее время он совсем от нее отдалился. Несколько дней они вообще не виделись. И она вдруг поняла, что ей не хватает его преданного молчаливого присутствия…
«Интересно, а как Алиша восприняла эту жуткую новость? — задумалась Микки. — В конце концов, речь идет и о ее отце». Но потом она усилием воли заставила себя больше не думать о статье. Ами и Бинни правы: она не позволит торжествовать тем, кто рассчитывал выбить у нее почву из-под ног, и предстанет перед всеми ослепительной как никогда. И Микки отправилась принимать ароматическую ванну.
Но мысли о злосчастной статье не оставляли ее. Перед глазами снова встал абзац, в котором говорилось, что ее отец был замешан в какой-то финансовой афере на десятки, если не сотни миллионов рупий. Сделка сорвалась, и он не смог вернуть восемьсот миллионов долга. Еще в статье упоминались какие-то лицензии, полученные не совсем законным путем. Вмешательство некоего высокопоставленного лица из Дели не позволило конкурентам Сетха Хиралаля реализовать какой-то проект. «Неужели отец мог опуститься до таких грязных интриг? — неотступно вертелось у Микки в голове. — Он действительно пал жертвой своих непомерных амбиций и его устранили конкуренты? Или вообще кто-то из своих? Или это все же был несчастный случай?» Еще немного — и ее комнату заполонят стилисты, парикмахеры и визажисты. И она уже до самой свадьбы ни на минуту не останется одна. «Нет, я должна что-то срочно предпринять, обратиться к кому-нибудь за помощью, чтобы распутать этот клубок. И в первую очередь найти источник, из которого газетчики черпают информацию. Кто за это заплатил?» И опять Микки поймала себя на том, что думает о Шанае. «Всё, к черту гордость!» — решила она и набрала его номер.
Но трубку взяла тетя Анджанабен. Она сказала, что Шанай уехал из города еще накануне.
Бинни настаивал, чтобы Микки надела на свадьбу традиционный костюм пенджабской невесты, и она не возражала: красное с золотом шло ей гораздо больше, чем традиционное для гуджаратских свадебных нарядов сочетание белого с красным.
Хотя они с матерью никогда не были близки, сейчас Микки ее очень не хватало. Как и Дхонду с Гангубаи, но те, видимо, были рады, что она их отпустила. Микки чувствовала себя маленькой и беззащитной. Ей стало грустно при мысли, что она навсегда расстается с этим большим домом — со своей кроватью, комнатой, шкафами, ванной, с привычным местом за обеденным столом, с качелями в саду, удобной одеждой, слугами, шоферами… — одним словом, со всем своим миром. И она разрыдалась.