Сестры. Дом мертвеца
Шрифт:
– А давай, – предложила Дина сестре, – когда Зина приедет, передадим с ней письмо маме.
– Ты что? – удивилась Света. – Жить здесь собралась?
– Можно немного... Ну, пока снег не выпадет. Мариванна сказала, что зимой тут скучно. А потом домой вернемся. – Дина опустила голову. – Если папа не появится, то можно жить у бабушки. Свет, у тебя деньги еще остались? Знаешь, я хочу «Рафаэлло». Так сильно хочу, что даже живот разболелся.
– Я понимаю, – кивнула Света.
– И еще тут совсем нет девочек. Ни одной подружки. Да и мальчиков нету.
– Давай уедем, – вдруг сказала Света. – Прямо сейчас. На попутке до станции и потом домой. Что бы там
Дина посмотрела на Свету. Что-то совсем хмурая. И не танцует больше. С тех пор как из дома, где случился пожар, ушли, больше не танцевала.
– Зачем? – покачала головой Дина. – Думаешь, хорошо получится? А если мы всех подведем? Они же нас спрятали в «доме мертвеца», а мы возьмем и заявимся! И чего бегать туда-сюда? Если сидеть на месте, нас быстрей найдут, а если таскаться туда- сюда, то не найдут.
«И что это за жених такой – Семен Александрович, – подумала она, – чинит и чинит забор, а о людях не думает. И Света без него совсем грустная сидит».
– Ладно, – вздохнула Дина, – пойду маме письмо писать.
Она ушла в дом, отыскивать у Семена Александровича бумагу и карандаш, а Света осталась на берегу. Карандаш нашелся в кармане куртки, а вместо бумаги пришлось использовать кусок старых желтых обоев.
«Дорогая любимая мамочка, – с трудом выводила Дина, пристроившись за столом, – мы живем хорошо. В деревне, в доме с печкой, около озера. Хозяин Семен Александрович хочет жениться на Свете, но лет ему пока мало, работает он много и нас тоже заставляет воду таскать, грибы нанизывать и рыбу чистить на продажу. Я очень скучаю по тебе и папе, и хотелось бы пойти в школу и на скрипку. Тут есть художник Артемий, и он обещал учить меня рисовать. Так что все идет хорошо, а если у Семена Александровича картошка и грибы закончатся, то я буду на станции петь, как артистка. Мне за это деньги дают. А где папа и когда он нас найдет? До свидания. Если вы не можете приехать за нами, то хотя бы напиши. Я тебя крепко целую».
Закончив, Дина аккуратно сложила кусок обоев в квадрат и отправилась отдавать его Артемию. Артемий положил ее письмо в конверт, заклеил, написал под диктовку адрес и положил на полку для Зины. Когда Дина возвращалась в дом, то заметила, что Света все еще сидит на берегу и смотрит на подернутую рябью поверхность воды, но молча прошла мимо.
Света ее не заметила. Она слушала, как тихо плещется рыба и шуршит над рекой трава. Блуждание по электричкам позади, жить есть где, никто не голодает, а снова какой-то тупик. Безысходность какая-то. Ничего нельзя предпринять, сделаешь шаг – может быть хуже. Ничего не остается, кроме как сидеть на берегу и глядеть на воду...
Семен, покончив с починкой забора, заглянул к Мариванне, где был немедленно усажен за стол и подвергнут допросу, где он откопал девчонок.
– Так их мачеха прогнала, – последовал быстрый ответ. – А я удочерил.
– Врун ты, Сема, каких еще поискать, – укоризненно покачала головой Мариванна.
Вечером, когда уже стемнело, Семен со Светой начали перешептываться, Дине велели ложиться спать, а сами, поскрипев дверьми, куда-то ушли. Она устала нанизывать грибы на нитки и легла, но в животе у нее от жареных грибов бурчало, и спать было невозможно. Поэтому она просто лежала в темноте и слушала, что происходит внутри живота. Там что-то клокотало.
Надо было решить, куда направляться, если совсем прижмет. Если так просто – то в кусты, а если не так просто – то в кабинку. Ночью можно и оступиться. Дыра в туалете огромная и воняет. Кажется, что там непременно кто-нибудь живет. Какой-нибудь огромный микроб или чудище. А по пути еще и крапива. Не говоря и о комарах, которые тут – звери. Колготки Света постирала, идти, если что, придется с голыми ногами. Когда кончится этот турпоход? Хотелось бы полежать в ванной с морской солью и пеной.
Дина села и поправила марлю на окне. Повертела головой – никого, луна над домами, звезд нет, только ветер шуршит старыми листьями и еле-еле стонут провода. Чего так тихо-то? Точно она под водой и уши заткнуты. И где эти жених с невестой ходят? На улице послышались голоса, и Дина юркнула обратно, притворившись спящей.
Они вошли, разделись, подвигали стульями, и вдруг раздалась музыка. Это был Цой. Дина от неожиданности даже открыла глаза и тут же снова закрыла. Она убедилась окончательно, что Семен Александрович подосланный. Иначе откуда тут взяться магнитофону с Цоем, в лесу с грибами? Где и туалета-то человеческого нет.
Двое вначале молча слушали, потом Семен взял Свету за руку. Дина, изображая спящую, подглядывала за ними.
– Отец не главное. Главное – мать. Без матери, как в доме без печи. Хочешь согреться, а мерзнешь. Я с отцом и его новой женой жить не стал. Сбежал. Они велели мне картошку посадить, а сами ушли. Я свалил ростки в одну кучу, в углу участка, и зарыл, там все и выросло, бугром. Отец, когда понял, вмазал мне. А я ушел. Не нужны мне ее пироги с мясом, пусть сами давятся. Хотя он неплохой, просто работа у него гадская... Зверье ловить.
– Он охотник? – спросила Света, но ответа не последовало, заскрипел пол, Семен Александрович куда-то сходил, потом зазвенели стаканы и забулькало.
– Выпей, полегчает, – посоветовал он.
– Не полегчает, – ответила Света. – И ты не пей. Я за пьяницу замуж не пойду.
– Куда ж ты денешься? – удивился Семен Александрович. – Все пьют.
– Значит, буду жить одна.
– Влюбишься, так и пойдешь. Я когда влюбился в одноклассницу, стихи писал. Хочешь, прочту? Слушай. «Потому что когда ты сидишь над рекой и на воду глядишь, что течет под тобой, я дышать не могу, говорить не могу, я теряю себя, как иголку в стогу». Ну как?
– Получается, – одобрила Света.
– Пошли. По дороге прогуляемся и обратно. На луну поглядим. Я тебе руку на плечо положу, договорились?
Света ничего не сказала, но поднялась, дверь за ними негромко хлопнула, и Дине вдруг стало невыносимо одиноко. Она села и тоже принялась глядеть на луну, но без Семена Александровича глядеть было неинтересно. Изрытая вся, как песочница, в буграх. Ничего красивого.
Утром, когда Семен опять отправился на рыбалку, Света начала изводить сестру. Вначале ворчала, что та бросила ненанизанные грибы и они пропали, потом сделала выволочку, мол, зачем грибы на коленях собирать, если колготки единственные. Запретила разговаривать: нельзя никому ничего рассказывать, даже Семену, а уж тем более художницам и всем остальным, лучше будет, если никто ничего о них не узнает, тут сарафанное радио. Хоть местных в деревне раз-два и обчелся, а дачники не сегодня- завтра разъедутся, все равно кто-нибудь сболтнет. Людей мало, все на виду, начнут друг у дружки расспрашивать, и обязательно до милиции дойдет. А если милиция их ищет, так приедут непременно. Но тоже смотря еще из какого отделения и кто. Есть такие, что бандитам отдадут, не моргнув. Если спросят, нужно всем говорить, что родители в отпуске, а они поехали к родственникам, но потеряли их адрес. Теперь ждут, когда их разыщет родня, а те что-то не торопятся.