Сёстры
Шрифт:
– Ну с Богом.
Я пошла собираться. Неделя – это не так много, но средства гигиены и сменную одежду надо взять.
Я смотрела на пожилых людей, которые жили в этом заведении, и возвращалась к жизни. Некоторых навещали дети, а были и одинокие. Каждый из них нас встречал как самых дорогих людей в их жизни. Но больше всего меня трогало их отношение к жизни. Не просто огромное желание жить, но и бережное отношение к каждой минуте. Среди нас была женщина, по мирскому образованию историк, и мы с ней через неделю, вернувшись в монастырь,
Так за заботами моя жизнь летела стремительно. В душе ещё не было нужного мне спокойствия, но жизнь возвращалась. Часто вспоминая родителей, я, оставаясь одна, с ними разговаривала. Со стороны можно было подумать, что чокнутая, но мне каждый раз после разговора становилось немного легче.
Сегодня уже моя четвёртая поездка. Когда вошла в холл дома престарелых, на встречу выскочила одна из врачей.
– Девочки, к нам везут тяжёлого. После аварии. Личность неизвестна, родственников не нашли. Быстро кто-нибудь одна вещи отнесите и в хоспис.
Я мгновенно помчалась, и все со мной прибывшие поняли, что это мой случай. Появилась я, когда мужчину уже положили на больничную кровать. Он был заросший и без сознания. Я суетилась, чтобы по максимуму создать ему комфорт.
– Евгения, вы должны постоянно контролировать аппаратуру. Тут тяжёлый случай. Искусственная вентиляция лёгких, сломан позвоночник.
– Он приходит в сознание?
– Нет.
После суток, проведённых у его постели, я решила привести мужчину в порядок. Принесла таз с горячей водой, пену для бритья и станок. Когда процедура бритья закончилась, я, опешив, узнала в мужчине Славу, Леркиного мужа.
– Это Лесин Славик, вот координаты его супруги,– сообщила я.
Мне надо было исчезнуть, чтобы не сталкиваться с сестрой. Я искренне ей сочувствовала. Но видеть не хотела. Понимала, что даже если любви между ними нет, он Леркин волшебник, который даёт ей ту жизнь, о которой она мечтала. Договорившись, что мне скажут, когда появятся родные, я уйду, продолжила доверенное мне дело по уходу за больным.
– Смерть это легче чем жизнь, но я надеюсь, что ты очнёшься. Нельзя сдаваться, – разговаривала я со Славой, протирая пыль.
«Как там моя сестра? С ума сходит от переживаний или ей оставили банковскую кару, и она даже не заметила отсутствие мужа?» – Наверное, это жестоко с моей стороны, но эти мысли не покидали меня.
Лера явилась в траурном платье, но я к ней не подошла. Понаблюдала со стороны и не показалась. Я думала, что сестра заберёт в какую-нибудь крутую клинику своего мужа, но она предпочла его оставить здесь.
Я позвонила отцу Луке и попросила остаться ещё на неделю. Как бы я не относилась к Славе, он к моему горю отнёсся как к собственному. Помогал мне с похоронами родителей, организовал поминки. Этот мужчина заслуживал внимание с моей стороны, раз уж жене его сейчас нет дела.
– Женя. Как ты? – услышала я слабый голос на десятый день его пребывания в хосписе.
– Случайно. Ты силы на разговоры не трать.
– Спасибо, – я видела, что ему трудно говорить.
Я позвала врача. Суета в палате началась мгновенно, и через десять минут Славик умер.
– Ало, Лера.
– Что тебе надо? – сразу услышала я в трубке.
Радовало только одно, сестра не удалила мой номер.
– Твой муж скончался,– без предисловий сказала я.
– Узнай, его похоронят там или мне надо забрать?
Холодный пот ужаса пронзил моё тело.
– Ты слышишь, что несёшь? Даже если ты его не любила, он человек, и я требую доброго отношения.
– Ты ничего не имеешь права от меня требовать!
Я чувствовала, что сестра сейчас бросит трубку.
– Лера, подожди! Если ты не сделаешь всё, как надо, боюсь, что тебя его адвокаты по миру пустят. Есть определённая статья, да и в вашем брачном контракте, такой исход дела не обговорен. Так что, дорогая сестрица, придётся немного выполнить долг вдовы! – выпалив это всё и убедившись, что меня услышали, я положила трубку.
От того, что я на неё наорала, легче не стало. Осознание реальности и повергший меня ужас происходящего постепенно отпустили, я не могла поверить, что это моя сестра. Когда она продала душу дьяволу? Ладно я, которая, по её мнению, лишила её родителей, но этот человек давал ей всё, о чём она мечтала! Его больше нет рядом, и даже самый ярый эгоист, должен запереживать за своё собственное будущее, а она равнодушна. Глядя на это сверху, родители не найдут себе покоя.
Уже через два часа приехали люди и забрали тело Славы, а я вернулась в монастырь и молилась за упокой его грешной души.
Я была на похоронах. Панихида была с размахом. Как и требовал статус умершего. Лере на глаза я не показывалась. Легко было затеряться в огромном количестве людей. Сестра играла роль скорбящей вдовы, хочу отметить, что плохо играла. Осуждение присутствующих витало в воздухе.
Меня поражало происходящее. Да, Лера была всегда своенравной и стервозной, но я не ожидала, что она такая чёрствая. Ни одной искренней слезинки. Ведь жалко любое живое существо, а тут человек. Когда мир вокруг нас стал такой бездушный?
Моя жизнь постепенно вернулась в своё русло. Жизнь продолжалась. Когда я была в городе, то узнала, что Лера всё-таки продала квартиру родителей. Назад дороги у меня не было. Ещё из мирской жизни у меня остались кое-какие средства на личном счёте. Я собирала на машину, но этого не хватит даже на комнату в общежитии. Ну, я не расстраивалась. Совершу постриг и продолжу жить.
– Отец Лука, я хотела у Вас узнать, что мне надо для пострига? – спросила я после обедни батюшку.
– Ты в миру нужна, дочь моя.