Сестры
Шрифт:
— Думаю, ради Энни стоит попытаться проверить, — упрямо сказала Сабрина. Она ломала голову над тем, каким образом можно помочь сестре, чтобы та не чувствовала себя униженной и зависимой. Собравшись под одной крышей, они, пожалуй, смогут это сделать. Сабрина, например, была готова пожертвовать ради сестры годом своей жизни, Кэнди тоже. Это уже кое-что. Причина, по которой Тэмми не хотела этого делать, была понятна даже Сабрине, которая не сердилась на сестру. У той была очень важная работа на Западном побережье, и они не могли требовать от нее такой жертвы. Чтобы пробиться, сделать карьеру, она трудилась в поте лица, и Сабрина, уважая ее за это, не настаивала. — Завтра позвоню риелтору и узнаю, не сможет ли она предложить что-нибудь подходящее для нас трех. Я зарабатываю гораздо меньше Кэнди, а Энни субсидировали мама и папа. Возможно, отец пожелает оплачивать
— А вдруг она захочет остаться в Италии? — спросила Тэмми.
— Возможно, через год, если Энни будет в состоянии заботиться о себе, она сможет подумать об этом, но не сейчас. Сначала она должна научиться жить в этом мире, будучи слепой, и обходиться без посторонней помощи. И ей лучше сделать это, пока она рядом с нами, а там видно будет.
— Я могла бы захватить ее вещи, когда в следующий раз буду в Европе, — вызвалась Кэнди, что было очень мило с ее стороны, хотя Тэмми и Сабрина знали, что она самая неорганизованная из сестер и еще слишком молода. Ей всегда помогали, но ответственность, возможно, заставит ее повзрослеть. Как супермодель, она делала баснословные деньги, но в двадцать один год оставалась крайне незрелым человеком, сущим младенцем. Но возможно, она сумеет справиться с поручением закрыть квартиру во Флоренции. Надо дать ей шанс повзрослеть. Тем более что ни Сабрина, ни Тэмми, ни отец не смогут этого сделать.
— Ну что ж, должна признаться, что идея мне кажется весьма заманчивой, — сказала Тэмми, улыбаясь и чувствуя себя несколько виноватой из-за того, что не участвует в ее осуществлении. Но она просто не могла так сделать, и все остальные это понимали. — Это может действительно помочь Энни. Приободрить ее.
Им предстояли тяжелые испытания — сообщить Энни о гибели матери, о слепоте, а также обо всем, что с этим для нее связано. Придется рассказать и о Чарли, который из-за ее слепоты остался теперь в прошлом: удары, которые предстояло выдержать Энни, были настолько жестокими, что, по единодушному мнению сестер, если совместное проживание с ними в течение первого года сможет как-то помочь ей, то это следует сделать. Они выпили за это коллекционного бордо отца, и Крис тоже присоединился к ним. Сабрина взялась подыскивать подходящее жилье — просторную квартиру или даже особняк, если арендная плата окажется приемлемой, — и пообещала держать их в курсе дела.
— Ну, сестричка, ты времени попусту не теряешь, — сказала Тэмми, с восхищением взглянув на старшую сестру. — Я тут пыталась придумать, каким образом могла бы тоже помочь ей, но, мне кажется, она не будет счастлива в Лос-Анджелесе.
— Мне тоже, — согласилась Сабрина. — Теперь нам осталось только сделать так, чтобы Энни положительно восприняла нашу идею. — Они понятия не имели, какова будет реакция Энни, которой в ближайшем будущем ко многому придется приспосабливаться. — За сестер, — сказала Сабрина, снова поднимая бокал.
— За самых интересных женщин, которых я когда-либо знал, — добавил Крис.
— За маму, — тихо сказала Кэнди.
Все они долго молчали, потом сделали по большому глотку из своих бокалов.
Глава 9
Погребение праха их матери в среду было последним мучительным ритуалом, который пришлось вынести семейству Адамс. Священник по просьбе Сабрины постарался, чтобы все было коротко и трогательно. Прах матери находился в красивой шкатулке красного дерева. Никому из них не хотелось думать о том, что, исчезнув из их жизни, она превратилась в нечто маленькое и явно несущественное, потому, что ее влияние на их жизни было огромно. И вот теперь они оставляли ее прах здесь, чтобы его захоронили рядом с незнакомцами на семейном участке кладбища.
Они не стали ждать, пока шкатулку опустят в землю. Сабрина и Тэмми еще во время прощания в ритуальном салоне решили, что не следует подвергать всех таким мучениям, и отец, когда они посоветовались с ним, согласился с ними.
Священник не упустил случая напомнить во время краткой церемонии, что им есть также за что благодарить Всевышнего — за то, что осталась в живых и, будем надеяться, вскоре поправится
Каждая дочь положила по длинностебельной белой розе возле стоявшей на постаменте шкатулки с прахом матери. Отец долго стоял один возле могилы, и дочери, уважая его горе, почтительно ждали его, пока, наконец, Сабрина не вернулась за ним и не взяла его под руку.
— Крепись, папа, идем домой.
— Я не могу вот так просто оставить ее здесь, Сабрина, — сказал он сквозь слезы. — Как такое могло случиться? Мы все так ее любили!
— Да, мы ее очень любили, — сказала его дочь, тоже утирая слезы.
Все они были одеты в черное, выглядели элегантно и держались с достоинством. Они всегда были красивым семейством и оставались такими даже сейчас, без нее. А Джейн всегда была яркой путеводной звездой Джима. Он не мог поверить, что ее больше нет.
— Может быть, так даже лучше, — тихо сказала Сабрина. — Теперь она уже никогда не заболеет и не постареет. Она не страдала, она успела увидеть, как выросли все ее дети. А ты навсегда запомнишь ее красивой и молодой.
Мать действительно почти не менялась. Ее красота была неподвластна воздействию времени. Она излучала тепло, энергию и молодой задор и до конца оставалась необычайно привлекательной женщиной. Отец кивал, соглашаясь с тем, что говорила дочь, но сам не проронил ни слова. Взяв одну длинностебельную белую розу, он положил ее вместе с другими на шкатулку с прахом, потом взял вторую и, держа ее в руке, отошел от могилы с опущенной головой. Последние несколько дней были для него самыми тяжелыми в жизни, и дочери понимали это. За пять дней он как будто постарел на десять лет.
Не говоря ни слова, отец уселся в лимузин рядом с Сабриной. Всю дорогу домой он смотрел в окошко. С ними ехала Тэмми, Крис и Кэнди — во втором лимузине. Церемония погребения носила максимально сдержанный характер, и все дочери испытали облегчение, когда закончились мучительные ритуалы, связанные со смертью матери. Они обсудили вопрос о том, чтобы хранить урну с ее прахом дома, но Сабрина и Тэмми решили, что это было бы тяжело для всех, особенно для отца. Лучше уж оставить скромную деревянную шкатулку на кладбище. Сабрине казалось, что мать предпочла бы, чтобы она поступила именно так. Поскольку никаких специальных указаний относительно похорон она не оставила, им приходилось догадываться самим, и они все до мельчайших подробностей согласовывали с отцом. А он хотел лишь, чтобы закончился этот кошмар, и Джейн возвратилась к ним. Сабрине казалось, что реальность случившегося пока еще не дошла ни до кого из них. Мать отсутствовала всего только несколько дней, как будто уехала на уик-энд, задержалась и еще может вернуться.
Сабрина понимала, что теперь все они должны сосредоточиться на Энни, на ее полном восстановлении после сложнейшей операции и на привыкании к совершенно новой, полной трудностей жизни человека, потерявшего зрение. Они еще даже не начали работать с ней в этом направлении, и Сабрина понимала, что процесс превращения художника в женщину, потерявшую зрение, займет много времени. Этот тяжелый крест ей тоже придется нести на своих плечах.
Когда они вернулись домой, отец заявил, что ему необходимо во второй половине дня съездить в банк. Сабрина предложила отвезти его, но он сказал, что хочет съездить туда один. Как и все остальные, она старалась быть у него под рукой, когда ему требовалась помощь, но когда он хотел побыть один, оставляла его в покое. Как и у всех, у него часто менялось настроение. Иногда трагедия словно пригибала его к земле своей тяжестью, а временами он на несколько часов снова приходил в себя, потом вдруг снова сгибался под тяжестью своей утраты. Казалось, что весь его мир перевернулся. Во многих отношениях так оно и было.