Сеть для Миродержцев
Шрифт:
Вместо ответа я подошел к загородке, знаком отослал апсару-няньку в сторонку и хлопнул в ладоши. Дети гурьбой подползли ко мне на четвереньках — видимо, ходить им уже надоело. Я высоко поднял чашу, которую, как выяснилось, машинально захватил с собой, привлек внимание малышей и грохнул сосудом оземь. Затем поднял пригоршню черепков и высыпал к детям, через бортик загородки.
— Порежутся! — обеспокоенно вскрикнула нянька, но я предупреждающе махнул на нее рукой.
Не лезь, когда не просят!
Секундой позже я подбежал к апсаре, отобрал у нее куколку-голыша и, вернувшись, швырнул игрушку вслед за черепками.
За моей
— Птица… — бормотнул он и осекся. — Птица-Жаворонок… ведь это…
Я молчал и наблюдал, как трое детей увлеченно раскладывают черепки, смешивая песок с собственным потом и остатками медвянки, делают лепешки и складывают по одной в каждый черепок, а малыщ Дрона шустро отползает в сторонку, подбирает куколку и кладет ее в центр… свастики.
Если провести воображаемые линии между черепками, получалась именно Свастика.
— Птица-Жаворонок! Ведь это же… Восьмичашье!
— Ты прав, мой большой друг, — не оборачиваясь, подтвердил я. — Ты прав, мой замечательный брахман. Это именно Восьмичашье. Обряд Ашта-Капала, дарение погребальному огню рисовых лепешек в черепках от разбитого жертвенного сосуда. Я тебе тоже вчера хотел сказать, да забыл…
Апсара бестолково моргала, переводя взгляд с троих играющих малышей на двух взрослых мужчин.
Которые хохотали неистово, взахлеб, как умеют лишь дети.
— Ваш мальчик, — смущаясь, тихо сказала апсара, — ваш Дрона… вы знаете, он никогда не плачет.. — Да? — Я вытер слезы, пропустив мимо ушей слова апсары и их скрытый смысл, если он там был. — Пускай смеется! Жить надо весело, красавица!
— Нет, великий мудрец, — покачала головой апсара. — Он не смеется. Я полагала, вы должны знать… Рядом охнул Шарадван.
14
Мангала-вара — вторник, "День Марса", 9-й лунный месяц: 22 ноября — 22 декабря.
Не спится… вернее, не спалось.
Конечно, я просто-напросто путаю времена. Сижу на балконе, думаю непонятно о чем, пишу же о событиях получасовой давности, об одной из самых странных ночей своей жизни…
Кстати, я жив?
Смешной вопрос для толстого самонадеянного брахмана. Для Зловещего Мудреца из райских садов Вайкунтхи… Смейся, Жаворонок! Разевай рот, издавай утробные звуки, сотрясайся телом! Интересно, почему точное описание смеха вызывает скорее тошноту, чем веселье?
Впрочем, я отвлекся. Рассеян, мысли мечутся весенними белками, скачут с одной ветки на другую. Времена путают, дуры! Вчера, сегодня, послезавтра, год назад…
Когда?
Сегодня, например, я во Власти хандры. С самого утра. Весь день. И вечер. И ночь. На душе пасмурно, прежние цели воняют падалью, былое скалится ухмылкой черепа, и все правильное вывернуто наизнанку. А изнанка-то у правильного… глаза б не глядели.
Ну, ты, друг мой Жаворонок, сам не знаешь, чего хочешь! То смеяться собрался, то хандришь, то прошлое с настоящим путаешь… то в реальности собственной жизни сомневаешься.
Истинные мудрецы — это дураки, они все знают наверняка.
— Решился? —
В ту пору я жил в низовьях Ганги, прибившись к обители троих отшельников-шептунов. Мне было плохо, мне было хуже некуда, гневные слова отца преследовали меня по пятам, как ловчие соколы, и я молил всех небожителей разом о безумии! Ладно, что попусту ворошить сырой пепел… Шептуны в одеждах из антилопьих шкур вылечили меня. Раньше я всегда поражался их наивному убеждению, будто бессмысленное (точнее, неосознанное, машинальное) бормотание мантр и молитв способно затмить собой результаты аскезы или честного выполнения долга. А тут и сам начал… забормотал. Знакомые слова, если произносить их, не вдумываясь, сперва истошно взывают к спящему сознанию, надеясь на отклик. После они понимают тщету своих воплей, превращаются в некое подобие музыки, разумная мудрость уходит из них напрочь, и ты сливаешься уже не со смыслом, а с ритмом и мелодией… Ты бормочешь, звуки обступают тебя со всех сторон рождая не мысли и раздумья, а чувства и ощущения — боги, к вечеру боль отступала, чтобы назавтра проснуться с явной неохотой!
Именно у шептунов мне пришла в голову идея смешения достоинств высших варн. В одном человеке. Не случайно, как это иногда происходило, а целенаправленно. Почему бы и нет?! Говорят, в Златом Веке не было варн. Совсем. Поскольку, в отличие от наших гиблых времен, из Любви, Закона и Пользы первой считалась Любовь. Зачем делить — если Любовь? Зачем отдельно — если Любовь?! Зачем…
Звездочеты с надеждой ждут часа, когда Сома-Месяц, Лучистый Сурья и мой отец [15] вкупе с созвездием Кормилицы сойдутся под крышей одного дома Зодиака — дескать, тогда снова придет Златой Век!
15
Брихас, Наставник Богов, является олицетворением и покровителем планеты Юпитер.
Разбираясь во многом — от святых гимнов до лекарского дела, я всегда был равнодушен к светилам. Сойдутся? — возможно… или невозможно. Наступит? — пожалуй… или не наступит.
Но ждать, уставясь в небо, я никогда не умел.
А через полтора года, когда безумная идея оформилась догадками и определенными соображениями, перестав быть столь уж безумной, ко мне пришел Опекун Мира.
Пешком.
Во всяком случае, именно так он явился к моему костру.
Высокая корона-конус, серьги с крупными сапфирами-"синебрюшками" оттягивают мочки ушей, глаза полуприкрыты, обнаженное тело танцора, подвески пояса звенят крохотными гонгами, и гирлянда голубых лилий, редчайших на земле цветов, свисает почти до колен…
Ипостась "Наделения благами".
Хрустальная мечта наивных учеников-брахмачаринов: вот приедет Вишну, будет всем нам благо, реки простокваши, райские пределы…
— Решился? — без всяких предисловий спросил Опекун и поднес к лицу желтый лотос, который держал в правой руке.
Теперь, когда я вспоминаю все это, последняя деталь неизменно раздражает: воняло от меня, что ли, если он цветочки нюхать вздумал?
Может, и воняло… забыл.
— Да. — Я знал, о чем идет речь. И мало интересовался, откуда про мои тайные замыслы проведал Вишну-Даритель, светоч Троицы?