Сеть
Шрифт:
С каждой секундой её веки начинали тяжелеть. Изо всех своих маленьких сил она боролась с подступающей к ней дрёмой. Она боялась, что снова окажется в том страшном и непонятном мире. Боялась, что если закроет глаза, то всё окружающее пространство для неё снова раствориться. Исчезнет вместе с друзьями, со всем что ей дорого и, что так знакомо, и без чего она не сможет жить. Она боялась всё потерять и никогда уже больше не вернуться.
Вопреки возмущению медперсонала, она потребовала, чтобы к ней допустили друзей. Маришке со страшной силой вдруг захотелось снова услышать их голоса. Почувствовать теплоту рук Фила. Услышать пусть
– Ну что ты, котёнок? – снова сжимая её пальцы в своих ладонях, шептал ей Фил. – Всего лишь семь часов. Всего семь, и мы снова с тобой будем вместе. Словно ничего и не произошло. Если хочешь, они сделают так, что ты об этом даже не вспомнишь?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, не хочу. Ты же знаешь, я хочу всё помнить.
Ей на плечо положила руку Светка. Сейчас она уже не выглядела такой самоуверенной, какой старалась выглядеть при ней всегда. В глазах у неё растерянность и невыразимая тоска. Быть может она представила на её месте себя? Кто же эту Светку знает?
– Марин. Если хочешь, мы с Танькой будем находится рядом с тобой? Все эти семь часов. Хочешь?
– А что это даст?
– Как что? – возмутилась Танюшка. – Мем будет тебе передавать все наши чувства. Ты будешь спать, а во сне видеть нас. Мы тебя будем смешить и тебе не будет так одиноко.
– Не говори чушь, – возразила ей Маришка. – Мой сотовый на всё это время будет отключён. Лучше идите домой. Повеселитесь за меня. А потом мне всё расскажете.
С каждой секундой её веки тяжелели всё больше и больше. Действие снотворного усиливалось. Оно обволакивали её сознание, успокаивало и уже через минуту Маришка поняла, что окончательно засыпает.
– Всё, уходим, – властным тоном прервала всеобщий галдёж Светка. – Она сейчас отключится, – и все на цыпочках заспешили к выходу.
Маришка хотела им по-доброму улыбнуться и уже скривила для этого губки, но неожиданно улыбка сползла с её лица. За прозрачным витражом палаты, отделяющей её от остального мира, она снова увидела ЕГО. Он стоял в глубине комнаты и задумчиво улыбаясь смотрел на неё.
Маришка всхлипнула. Но на этот раз она не испугалась. Зачем боятся того, чего в принципе в мире не существует? Она тихонько проскулила, но это просто так, скорее из-за разбушевавшихся в крови гормонов. В руках незнакомец держал неизменную картонку.
«Ты только не бойся. С тобой всё будет хо-ро-шо», – прочитала она и быстро огляделась. Видит ли кто-нибудь этого типа кроме неё? Удивительно – но прямо на незнакомца смотрела только медсестра. И она ему, кажется, даже улыбалась.
«Как же так?», – подумала Маришка. – «Разве она может его видеть? Он же моя галлюцинация?».
Последнее что она услышала, прежде чем её веки окончательно сомкнулись, это был звук тревоги, сообщающий что система обнаружила проникновение на территорию медкомплекса революционеров.
глава 3
Маришка лежала на спине и медленно приходила в себя. Она лежала с закрытыми глазами, но почему-то боялась их раскрыть. Настороженно прислушивалась к долетавшим до неё потусторонним звукам и пыталась определить природу их происхождения. Что-то в её пробуждении было необычным. Что-то особенное, но вот что – она
В голове у неё было непривычно пусто. Странное ощущение. Словно она лишилась чего-то очень важного. Будто потеряла своего самого драгоценного в жизни друга, с которым не расставалась никогда. Ни на одно мгновение.
Её мысли были хаотичными и несвязанными. Они беспорядочно метались в голове и, кажется, что она слышала, как отражаясь от черепной коробки они эхом разлетались в разных направлениях, теряясь где-то в глубине потустороннего пространства. Не в силах выдержать этой гнетущей тишины, она попыталась немного приоткрыть веки и это ей удалось. Но с большим трудом. Ресницы девушки едва заметно дрогнули, немного приоткрылись, но только совсем чуть-чуть, чтобы через мгновение закрыться вновь, и снова погрузить её в спасительную темноту.
Где-то очень редко, но звонко, на пол каплями падает вода. Звук от неё такой, словно она сейчас находилась в пещере или же в пустой, давно заброшенной квартире. Что маловероятно, если предположить, что она по-прежнему лежит в родильной палате. Но как раз в этом, Маришка была вовсе не уверена.
Она решилась провести ладонью по лицу, но вдруг с ужасом осознала, что её тело было накрепко привязано к чему-то очень грубому и на ощупь, довольно твёрдому. Слишком жёсткому и твёрдому, и слишком холодному, что наводило её на нерадостные размышления. Пытаясь освободиться Маришка заёрзала на месте, решив, что это уже перебор и напрягая мышцы с трудом приподняла ставшую вдруг свинцовой голову. Набравшись мужества, она, наконец, широко открыла газа и смело осмотрелась.
Маришка находилась в каком-то совершенно незнакомом ей помещении. Оно было похоже на заброшенную жилую комнату, которую когда-то очень давно покинули заселявшие её жильцы, и с которой они утащили абсолютно всё. Оставили только голые стены. Разве что, не поснимали полы. И то, наверное, лишь потому, что они были из пластика, уложенного на голый бетон.
Сейчас здесь безраздельно царил серый сумрак. Он был не совсем плотный, а так – посредственно. Не слишком светло, но и не слишком темно. Сквозь ткань мешковины, которой была завешана одна из стен, едва пробивался скудный свет, с трудом освещавший пошарпанные стены, с потресканными кусками давно отлетевшей штукатурки и не было сомнений, что эту комнату уже давно никто не посещал. Кроме, наверное, неё. Но здесь она оказалась не по собственной воле, а неизвестно как, да и к тому же привязанной к старой кушетке. Маришка ощутила себя абсолютно брошенной на произвол судьбы, неизвестно кем и вообще непонятно для каких целей.
Лежать ей было очень неудобно, и это её сильно раздражало. Всё тело затекло и уже через нескольких минут от неудобной позы у неё начала деревенеть шея. Поэтому Маришка снова откинула голову назад и стала терпеливо ждать. Хотя, слово терпеливо, в её случае было не совсем уместно. Она уже начинала понимать, что с ней произошло что-то очень неординарное. Неподдающееся объяснению. Иначе, как всё это прикажете объяснить?
От нетерпения она снова поёрзала всем телом на кушетке, и попыталась ослабить сковывающие её ремни, но вскоре поняла, что из этого у неё ничего не выйдет. Тогда она решилась кого-нибудь позвать. А так, здесь можно пролежать до второго пришествия. Кашлянув, и пугаясь звука собственного голоса, она глухо прошипела: