Севастополь
Шрифт:
Наверное, поэтому он решился вновь прийти на этот мол перед мрачным монолитом. Друзья рисковали: Тридцать Третий ждал их в бронепоезде, брошенном на поверхности «призраками», и неизвестно, когда
Но Книжник не мог поступить иначе.
Харон медленно выплывал из тумана. Единственный пассажир стоял на носу лодки, прямой и гордый, как и все воины его Ордена. Суровое лицо, как и доспехи, казалось, отливало бронзой. Ступив на твердую землю, он подошел к семинаристу, остановился, молча глядя в глаза.
– Спасибо, что пришел на встречу, Никос, – сказал Книжник.
– Я пришел потому, что твой друг спас мне жизнь, – сказал воин. – Говори скорее – Харон не будет долго ждать.
– Мой друг спас тебя, а я хочу сохранить еще больше жизней. Мне ты можешь не поверить, но есть тот, к кому стоит прислушаться.
Книжник протянул воину тетрадь.
– Что это?
– Можешь считать, что зов предков, – Книжник неловко улыбнулся. – И не только твоих – но и твоих теперешних врагов.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы были единым народом, но забыли об этом. Ваша вражда – фикция, какой-то нелепый сбой. Каждый из вас считает, что только за ним правда. Но это иллюзия. Единственная правда в том, что вы – братья. Если у вас хватит сил признать это – вы станете силой. Если нет…
Книжник пожал плечами.
Воин ничего не ответил. Но тетрадь взял.
– Перевозчик ждет, – словно оправдываясь, сказал он.
Книжник кивнул.
Лодка растаяла в тумане.
Что-то заставило Книжника улыбнуться. Наверное, предчувствие. Хорошее предчувствие, редкое в эти суровые времена.
У них получится. И придет мир. Потому что каждая война рано или поздно завершается миром, хотя этот мир бывает и на пепелище.
Но только не в этот раз и не в этом городе.
Книжник неподвижно смотрел на темные волны Севастопольской бухты и вдруг услышал протяжные крики над головой. Поглядел в небо. Там кружили невиданные прежде птицы.
Это были белые чайки.