Севастопольская страда (Часть 3)
Шрифт:
И вдруг раздались первые пушечные выстрелы, направленные на Гасфортову и Телеграфную горы: это левое крыло отряда Липранди, находясь под командой генерала Бельгарда, выйдя к деревне Чоргун и заняв деревню Карловку, исполняло то, что должно было исполнить по диспозиции.
Над рекой по всей долине стоял плотно густой туман, сквозь который едва серела предрассветная полоса на востоке, и в этом тумане и тишине загремели, будоража гарнизоны неприятельских укреплений, четырнадцать орудий, осыпая снарядами гору Гасфорта, и восемнадцать, действовавших против Телеграфной горы.
Эта гора, расположенная на правом берегу Черной, была предмостным укреплением союзников и занята была сардинцами, как и Гасфортова.
Пушечная пальба была не беспорядочной, а выдержанной, и это понравилось одному из казаков конвоя Горчакова, и в промежутке между выстрелами он похвалил артиллеристов:
– Пришибисто бьют наши! Не пущают пороху прахом...
Слово "пришибисто" пошло гулять между адъютантами князя, дошло до него самого, и он заторопился, забеспокоился:
– А что же отряд Реада? Пора и ему начинать!.. Поезжай сейчас же, обратился он к подполковнику Красовскому, - скажи генералу Реаду, что пора начинать!
– Слушаю, ваше сиятельство!
– И Красовский повернул коня и ринулся вниз по дороге, ведущей к отряду Реада.
II
Командир третьего корпуса Реад был уже стар, как и полагалось генералу от кавалерии, однако не настолько, чтобы не видеть трудность, если не полную безнадежность выпавшей на него задачи.
Когда-то в молодости он был участником почти всех сражений русских войск с Наполеоном, отличился в Польской кампании тридцать первого года, наконец долго служил на Кавказе, которым и управлял временно перед переводом в Севастополь.
У него был большой военный опыт, и не зря томили его тяжелые предчувствия перед боем на Черной.
Он и о "месяце с левой стороны" вспомнил в эту ночь.
– Вы с какой стороны увидели месяц?
– спросил он своего адъютанта ротмистра Столыпина.
– С правой, ваше высокопревосходительство, - политично ответил Столыпин, не заметивший, впрочем, с какой именно стороны увидел он в первый раз в эту ночь месяц.
– А я так с левой, - сумрачно отозвался ему Реад.
– Говорят, что это плохая примета.
После этого короткого и маловразумительного разговора он в своей палатке уселся писать письмо своему семейству, письмо прощальное, тоскливое и самое серьезное из всех когда-либо писанных им писем.
Спустя несколько минут после того, как левое крыло отряда Липранди начало обстрел стоящих перед ним высот, Реад приказал своей артиллерии открыть канонаду по Федюхиным высотам, и минут двадцать длилась уже эта канонада, когда перед Реадом возник в утреннем тумане зловеще серым пятном посланец Горчакова.
– Ваше высокопревосходительство, его сиятельство изволили приказать начинать!
– отрапортовал без передышки Красовский.
– Что значит это самое "начинать"?
– удивленно спросил его Реад. Что такое я должен начинать?
Около него был в это время и начальник штаба его корпуса генерал Веймарн, чувствовавший себя снова больным в сырой долине речки.
Он только что вернулся со стороны батарей отряда; начальник артиллерии сказал ему, что открытый было огонь по Федюхиным недействителен, что снаряды падают ближе укреплений противника.
– Я приказал прекратить бесполезную трату снарядов, - доложил Веймарн Реаду.
– А тут как раз вот приказание от князя передают мне: начинать! Что же именно должен я начинать?
– снова обратился Реад к подполковнику Красовскому.
– Я не могу сказать в точности, что именно начинать, но, по-видимому...
– Если начинать артиллерийскую подготовку атаки, то мы ее уж начали!
– рассерженно выкрикнул Реад.
– И прекратили, - дополнил Веймарн.
– По-видимому, слово "начинать" относится к сражению, - докончил, что думал сказать, Красовский.
– К сражению? Я сражение начал уже, можете передать это князю!.. Я продвину артиллерию ближе, чтобы не было недолетов.
– Мне кажется, что слово "начинать" равносильно было слову "атаковать", - возразил Красовский уверенным тоном штабного офицера.
– Атаковать?
– очень удивился Реад.
– General, - обратился он к Веймарну, - il faut attaquer!*
________________
* Генерал, нужно атаковать! (фр.)
– Как так атаковать? Без выстрела атаковать высоты? Не может быть! испуганно отозвался Веймарн.
– Однако таково приказание князя, вы слышали?
Красовский молчал, так как успел уже потерять уверенность, а Веймарн горячо заговорил, желая убедить Реада в том, что он не так понял приказание:
– Ваше высокопревосходительство! Это недоразумение, не больше! Атака безусловно преждевременна! Войска не вышли еще на линию, не заняли своих мест. Наконец, кавалерийский полк должен стать на нашем правом фланге, а где он? Его еще нет, верный признак, что атаковать рано!
– Господин полковник, еще раз: как было вам сказано князем? торжественно обратился снова к Красовскому Реад.
– Мне было сказано: "Передайте, что пора начинать!" - вот и все, что было мне сказано, - повторил как изученное посланец Горчакова.
– Отлично, начнем!
– еще торжественнее сказал ему Реад.
– Так как артиллерийскую стрельбу мы уже начали и бросили, то теперь нам остается только начать атаку пехотными частями! Передайте его сиятельству, что мы идем в атаку.
Красовский, не теряя больше ни секунды, отъехал искать князя, а Веймарн все еще не мог прийти в себя от явной нелепости и полученного приказа и того положения, в какое попал благодаря этому весь отряд.