Севастопольский вальс
Шрифт:
За несколько часов до звонка Игоря Борисыча император представил меня шефу III Отделения Собственной Его Величества Канцелярии графу Алексею Федоровичу Орлову. Граф оказался весьма интересной личностью. Похоже, что Николай намекнул ему о нашем необычном происхождении.
Поэтому он ничуть не удивился, когда я заявил, что моя задача – помочь его «богоугодному заведению», поелику это возможно, в борьбе с врагами внешними и внутренними. Граф познакомил меня с жандармским штабс-капитаном Николаем Львовичем Новиковым и велел ему оказывать нам всю требуемую помощь. Мы с ним быстро нашли общий язык. Похоже, что граф прикомандировал к нам настоящего профессионала. И после звонка шефа, когда я назвал ему оба адреса, обнаруженные в блокноте у поляка, штабс-капитан не моргнув глазом заявил:
– Анджей Коморовский мне лично незнаком, но не далее как вчера мне о нем докладывали. Он работал в канцелярии его величества, а вечером пятого числа заявил на службе, что у него заболела тетя в Новгороде, и что он покинет город на два-три дня. Когда же по прошествии двух-трех дней он так и не объявился в Петербурге, на службе забеспокоились. Они поговорили с его знакомыми и узнали, что никакой тети в Новгороде у него нет. О чем и сообщили в III отделение. Тем более что исчез он сразу после того, как пришло известие о разгроме неприятеля у Свеаборга.
– Так… Действительно, очень интересно. В тот же вечер снялась с якоря неприятельская эскадра у Красной Горки, которую мы надеялись заблокировать в заливе. Не он ли сообщил им о том, что пора спасаться?
– А что, они разве ушли? – с плохо скрываемым огорчением спросил Николай Львович.
– Да нет, их настигли у Ревеля и заставили сдаться. Всех ли – точно я не скажу. Но интересно другое – первая же фамилия в списке принадлежала вероятному изменнику. А вторая фамилия, Адам Ольшевский, вам знакома?
– Поручика Ольшевского я знаю лично. Он служит в лейб-гвардии Кексгольмском полку. На меня лично он производит странное впечатление – душа компании, любит выпить, умеет рассказать анекдот, неплохо играет в карты. Но у меня такое впечатление, что он не всегда говорит то, что думает. Фактов у меня нет, только чувствую я, что он какой-то фальшивый…
– Внутреннее чувство в нашем деле – великая вещь, – усмехнулся я.
На фасады обоих зданий, где жили подозреваемые в измене поляки, мы сумели установить камеры наружного наблюдения, да так, чтобы была видна входная дверь. Но увидеть сами камеры было сложно, тем более что они были похожи на детали облицовки. Еще два радиомикрофона люди штабс-капитана Новикова ухитрились разместить в квартире, которую снимал Адам Ольшевский, заявившись туда под видом трубочистов. Пока один осматривал печи и дымоходы, второй, как мы его учили, незаметно сунул «жучок» на книжную полку. Как сказал потом исполнитель, он увидел, что на книгах лежит толстый слой пыли, и, следовательно, хозяин квартиры вряд ли скоро обнаружит «закладку».
Забавно было, что когда вечером мы решили протестировать радиомикрофон, то в наушниках услышали звуки, характерные для эротических сцен. Я дал наушники штабс-капитану, который густо покраснел и осуждающе покачал головой. На мониторе мы вскоре зафиксировали, как из подъезда дома, в котором жил Ольшевский, вышла нарядно одетая пышнотелая женщина средних лет. Николай Львович, увидев ее, даже присвистнул от удивления.
– Да это же супруга посланника Австрии! – воскликнул он. – Ай да Ольшевский, ай да сукин сын…
А вчера вечером на Коломенскую улицу, где снимал квартиру Коморовский, заявилась наша Лизавета. Служанка, открывшая ей дверь, сообщила, что пан Коморовский в отъезде, и неизвестно, когда вернется. Вероятно, из-за того, что было уже поздно, она в этот вечер не посетила Ольшевского. Так что на следующий день мы с нетерпением ждали ее на Фонтанке, где в своей квартире жил и занимался развратом поручик Адам Ольшевский. По нашим расчетам, рандеву должно состояться еще до официального приема в Зимнем, назначенного на шесть часов вечера. Вряд ли Лиза захочет пропустить это событие. И не только из-за того, что там будут интересные мужчины, но и потому, что ее отсутствие будет замечено другими. А она, как я понял, если и дура, то не настолько.
Новиков заступил на пост с утра, а я подошел к нему после разговора с фон Герлахом. За мое отсутствие никого не было – ни Ольшевского, ни Лизы. Она подошла около четырех часов и, оглянувшись, нырнула в дверь дома на Фонтанке. Ей открыла горничная, которая сообщила, что барина еще нет. Лиза ответила, что, мол, зайдет попозже, и вышла на Фонтанку, где остановилась у спуска к воде. Со скучающим выражением лица она стала наблюдать за мужиками, которые разгружали пришвартованную к пристани баржу.
Вскоре появился Ольшевский, а еще минут через двадцать Лизе, похоже, надоело смотреть на работу питерских пролетариев и она снова направилась к подъезду дома поручика. На сей раз служанка пригласила ее пройти в прихожую. Вышедший из гостиной Ольшевский, увидев незнакомку, удивленно спросил ее:
– Простите, сударыня, но я не имею чести вас знать…
– Господин поручик, – сказала Лизавета, – я к вам от Ежи Домбровского из Парижа.
Голос Ольшевского из игривого стал испуганным:
– Кто вы такая? И откуда вы знаете Ежи?
– Я с новой русской эскадры, той самой, что разгромила англичан и французов. А Ежи сейчас в плену, я его там и видела. Он тяжело ранен.
– Пся крев, – выругался Ольшевский и после паузы спросил: – А что он вам велел мне передать?
– Он – ничего, он всего лишь дал мне ваш адрес. А вот я могу рассказать вам много интересного. Но у меня есть кое-какие, скажем так, пожелания.
– Какие же?
– Во-первых, я хочу попасть в Париж. Во-вторых, я хочу получить определенную сумму, и не в рублях, а во франках, – тут, видимо, она что-то шепнула на ухо поручику, отчего тот крякнул и еще раз выругался по-польски.
– В-третьих, то, что я вам сейчас поведаю – лишь малая толика того, что я знаю. Самое интересное я расскажу в Париже.
Пан Адам подумал немного и кивнул:
– Хорошо, подобную сумму я смогу для вас добыть, скажем, завтра. Но хотелось бы узнать хоть что-нибудь, ведь…
– Ведь главный здесь не вы, и деньги не у вас, я вас правильно поняла?
Ольшевский немного помолчал, а потом сказал:
– А если и так?
– Тогда я хотела бы встретиться с вашим главным. А чтобы его заинтересовать… Вскоре через Вислу и далее по Королевскому каналу пройдет небольшой караван, с которым на юг проследуют люди с моей эскадры. Думаю, то, что там будет находиться, сможет вас заинтриговать.