Север и Юг
Шрифт:
– Хиггинс, ты знал его! Ты должен сообщить его жене. Сделай это осторожно, парень, но побыстрее, мы не можем оставить его здесь надолго.
– Я не могу, - сказал Хиггинс.
– Не просите меня. Я не могу встретиться с ней.
– Ты знаешь ее лучше всех, - сказал мужчина.
– Мы уже принесли его сюда - теперь твоя очередь.
– Я не могу это сделать, - сказал Хиггинс.
– Меня подкосила его смерть. Мы не были друзьями, а теперь он мертв.
– Ну, если не можешь, значит, не можешь. Но кто-то должен. Это тяжелая обязанность. Это просто удача, что его жена не узнает об
– Папа, иди ты, - сказала Маргарет тихо.
– Если бы я мог …если бы у меня было время подумать, что лучше сказать. Но так сразу… - Маргарет поняла, что ее отец не в состоянии это сделать. Он дрожал с головы до ног.
– Я пойду, - сказала она.
– Благослови вас, мисс, это добрый поступок. Я слышал, у нее очень слабое здоровье, и мало кто из соседей хорошо с ней знаком.
Маргарет постучалась в закрытую дверь, но в доме стоял такой шум из-за беспорядочных детских голосов, что она не услышала ответа. Она сомневалась, слышали ли ее, но с каждым мгновением ожидания ее решимость таяла. Наконец Маргарет открыла дверь, вошла, закрыла дверь за собой и заперла ее на засов. Хозяйка дома даже не заметила ее.
Миссис Баучер сидела в кресле-качалке у еле горевшего камина. Кругом царил беспорядок, — казалось, будто в доме никто не убирался уже несколько дней.
Маргарет что-то сказала, не понимая, что говорит, в горле и во рту все пересохло, а шум детских голосов мешал расслышать ее слова. Она повторила попытку.
– Как вы, миссис Баучер? Боюсь, вы очень больны.
– Разве я могу чувствовать себя хорошо?
– ворчливо ответила она.
– Я осталась одна управляться с этими детьми, а мне нечего им дать, чтобы они успокоились. Джон не должен был оставлять меня такой больной.
– Давно он ушел?
– Уже четыре дня. Здесь он не получит работы, и ему пришлось идти пешком до Гринфилда. Но он мог бы уже вернуться или прислать мне весточку, получил ли он работу. Он мог бы…
– О, не вините его, - сказала Маргарет.
– Он тяжело переживал, я уверена…
– Ну-ка, успокойся, и дай мне поговорить с леди!
– обратилась она не слишком ласково к маленькому мальчику в возрасте около года. Потом, оправдываясь, заговорила с Маргарет: - Он всегда ласкается ко мне и просит «папочку» и «хлеба с маслом». А у меня нет масла для него, а папочка ушел и забыл о нас, я думаю. Он - папин любимчик, - сказала миссис Баучер, внезапно переменив тон и посадив ребенка к себе на колени, она стала нежно его целовать.
Маргарет положила ладонь на руку женщины, чтобы привлечь к себе внимание. Их взгляды встретились.
– Маленький бедняжка, - медленно произнесла Маргарет, - он был папиным любимчиком.
– Он и сейчас папин любимчик, - ответила женщина, поспешно поднявшись и встав лицом к лицу с Маргарет.
Обе женщины молчали минуту или две. Потом миссис Баучер заговорила тихим, недовольным голосом, который становился все более раздражительным с каждой новой репликой:
– Он - папин любимчик, я говорю. Бедные также любят своих детей, как и богатые. Почему вы не отвечаете? Почему вы смотрите на меня с такой жалостью? Где Джон?
Несмотря на свою слабость,
– О, Господи!
– сказала она мгновенье спустя, осознав значение печального взгляда гостьи, и как подкошенная упала в кресло.
Маргарет взяла ребенка на руки.
– Он любил его, - сказала она.
– Да, - ответила женщина, - он любил нас всех. У нас был тот, кто любил нас. Это было давно, — когда он был еще жив и жил с нами, он сильно любил нас. Он любил этого малыша, может быть, сильнее, чем всех нас. Но он любил меня, и я любила его, хотя ругала его пять минут назад. Вы точно знаете, что он умер?
– спросила она, пытаясь встать.
– Если он только болен и хочет умереть, они могут принести его сюда. Я сама очень сильно больна - я болела очень долго.
– Но он мертв, он утопился!
– Людей приносят сюда после того, как они утопились. О чем я думаю, сидя спокойно, когда должна волноваться? Эй, тише вы, дети… тише вы! Возьмите это, возьмите что-нибудь поиграть, но не кричите, пока мое сердце разбито! Куда ушла моя сила? О, Джон… муж!
Маргарет не дала ей упасть, подхватив ее под руки. Она усадила миссис Баучер в кресло-качалку и обняла ее, встав на колени рядом с креслом - голова женщины покоилась на плече Маргарет. Другие дети сжались в кучку от страха, они, кажется, начали понимать таинство происходящего. Но осознание приходило к ним медленно. Наконец дети как будто обо всем догадались и принялись так отчаянно плакать, что Маргарет не знала, как это вынести. Джонни плакал громче всех, хотя и не понимал, почему он плачет, бедняжка.
Их мать дрожала в объятиях Маргарет. Маргарет услышала шум у дверей.
– Открой дверь. Открой быстро, - попросила она старшего ребенка.
– Она заперта. Не шуми - сделай все тихо. О, папа, пусть они поднимутся наверх очень тихо и осторожно, возможно, она не услышит их. Она потеряла сознание - вот и все.
– Так для нее даже лучше, бедняжки, - сказала женщина, следовавшая по пятам за мужчинами, несшими мертвого Баучера.
– Но вам неудобно держать ее. Постойте, я принесу ей подушку, и мы положим ее прямо на пол.
Услужливая соседка оказала большую помощь Маргарет. Девушка была явно чужой в этом доме, посторонней в этом районе, но соседка была такой доброй и внимательной, что Маргарет почувствовала, что она сама здесь больше не нужна, и что, возможно, будет лучше показать пример и покинуть дом, чтобы увести за собой праздных и сочувствующих зрителей.
Она огляделась в поисках Николаса Хиггинса. Его нигде не было видно. Поэтому она заговорила с женщиной, которая предложила положить миссис Баучер на пол.
– Вы можете намекнуть всем этим людям, что семью лучше оставить в покое? Когда миссис Баучер придет в себя, она должна увидеть только одного - двух, хорошо ей знакомых. Папа, ты поговоришь с людьми и выпроводишь их? Она не может дышать, бедняжка, когда вокруг столько людей.
Маргарет опустилась на колени возле миссис Баучер и протерла ей виски уксусом. Но через несколько минут она удивилась, почувствовав приток свежего воздуха. Маргарет огляделась и увидела улыбки, которыми обменялись ее отец и та женщина.