Север Москвы
Шрифт:
А вот тишина казалась подозрительной.
«Здесь столько домов, — прикидывала я, шагая за Мишей. — Неужели все нежилые?» Окна нижних этажей наглухо заросли. Не осталось ни следа. Но окна были — они начинались приблизительно на высоте двадцатого этажа. Смотрел ли в них кто-нибудь? Какой-нибудь эльф — бледный, равнодушный, похожий на силуэт из некрашеной бумаги. О чем думают эльфы? Они никогда не пытались разговаривать с людьми. Никто не видел, чтобы они хотя бы между собой разговаривали. «Может, они вообще неживые сами по себе, — вдруг подумала я. — Как
Мы успели пройти метров двести.
— Твою мать! — сквозь зубы произнес Миша. Я выглянула из-за его плеча и беззвучно повторила за ним.
...Раньше это было собакой.
Оно и сейчас напоминало собаку. Кого-то вроде крупной борзой. Или, возможно, гепарда. Но движения оставались собачьими. Собака угрожающе наклонила голову и шла к нам. Солнечные лучи бликовали на ее чешуе. Шерсть превратилась в чешую — гладкую, молочно-белую.
Собака была не одна. Похоже, целая стая бездомных псов переродилась. Первым мы заметили вожака. За ним шли другие.
— Мы влезли на их территорию, — сказал Миша. — Стой тихо.
Я окаменела. Пока на глаза нам показались четыре пса. Я настороженно огляделась. По крайней мере, нас не окружили. Или я просто не видела? Нас могли выслеживать от самой станции. Меня охватила злость. Нам осталось пройти совсем немного. Но отсюда дом заслоняли деревья. Я могла сфотографировать только угол, немногим больше того, что уже сняла. Я сознавала, что этого не хватит.
Вожак остановился.
Миша очень медленно сделал шаг в сторону.
Пес разинул измененную пасть. Лаять он не мог, зато попытался зарычать: из глотки вырвались тошнотворный скрежет и шипение. Налитые кровью глаза тяжело смотрели из дыр в белом черепе. Клыки отросли, будто у древнего смилодона. С двух сторон подтягивалась его стая. Я насчитала больше десятка измененных собак, одинаково белых, чешуйчатых.
Вожак немного подождал и снова пошел на нас.
Миша вытянул на свет дубинку и выпрямился, держа ее на отлете. Он заслонял меня собой. Я понимала: есть шанс, что собака не станет связываться с большим, сильным и вооруженным человеком. Или наоборот. Угроза могла разозлить ее еще сильнее. Пес был здесь не один, он вел стаю. Пятьдесят на пятьдесят.
— Если прибить вожака, — сказал Миша, — они разбегутся.
Он не оборачивался ко мне, потому что смотрел в глаза вожаку, рассчитывая «переглядеть» его. Вожак снова заскрежетал измененным горлом. Его сородичи подбирались ближе. Они молчали, но смотрели так же исподлобья, со злобой. У некоторых чешуя на затылке и плечах разрослась шипами и гребнями, как у динозавров, у других тела остались гладкими. «Здесь где-то логово со щенками? — предположила я. — Или стаю кто-то гонит?» Я не могла понять, отчего собаки так себя ведут.
Миша похлопал дубинкой по ладони.
Вожак рванулся к нему, но отскочил, когда Миша отмахнулся дубинкой. Миша прошипел что-то нецензурное.
Я посмотрела в сторону метро. На здание станции падали солнечные лучи. Деревья мирно шумели. В лужах плыли опавшие листья. Я была готова спасаться от эльфов. Но бросить все из-за собачьей стаи?
Вожак снова прыгнул. На этот раз он вцепился зубами в дубинку. Миша ударил его ногой, вырывая оружие из пасти. Сдавленный скрежещущий рык подхватила вся стая. Псы приближались. Их клыки влажно блестели. Миша выматерился в голос и крикнул мне:
— Беги!
Я сняла рюкзак, достала пистолет, приняла стойку, глубоко вдохнула, прицелилась и выстрелила.
Удар пули отшвырнул вожака. Он дико закричал. Вой резанул по ушам. Я целилась в сердце и попала. Я неплохо стреляю. Соображаю, к несчастью, хуже. Чешуя оказалась очень прочной. Вероятно, это была не измененная шерсть, а костяные выросты. Пуля застряла в мощных пластинах на груди собаки. Пластина раскололась, побежала струйка крови. Но рана не выглядела серьезной.
Сейчас вожак стоял ко мне боком. На боках чешуя была мельче и наверняка тоньше. Я выстрелила еще раз. Вожак пошатнулся, поджал заднюю лапу и захрипел. Несколько собак сорвались с места и сбежали, но остальные не шелохнулись. Я молча выругалась. Череп у эльфийской собаки уж точно непробиваемый. Я что, должна в глаз попасть? В цель размером с квадратный сантиметр? Я такого и по неподвижной мишени не отработаю.
Вожак упал.
Медленно, один за другим, псы разошлись. Все они молчали и, казалось, напоследок окидывали нас испытующими взглядами.
Я перевела дыхание и выпрямилась. Хотелось потереть лицо, но я боялась разомкнуть хват на рукояти пистолета. Наконец я сняла его с боевого взвода, потрясла головой и обернулась к Мише.
Он смотрел на меня, открыв рот.
— Я думал, ты...
— Что?
— Сдурела со страху, — честно признался он, — и бежать не можешь.
Он не спросил, умею ли я стрелять. Это он понял сразу. Я оценила.
— А смысл? — я пожала плечами.
— Откуда у тебя пистолет?
— Из клуба. Он спортивный. Разрешения у меня нет.
— Это как?
Я вздохнула. Не люблю вспоминать тот день.
— Когда все началось, — объяснила я, — мы с друзьями были на тренировке. На севере. Отовсюду полезла дрянь. Но у нас было оружие. И классный инструктор. Так что мы спаслись.
— Какая дрянь? — Миша все еще выглядел растерянным. — Эльфы?