Север помнит
Шрифт:
– Да, он здесь, - помолчав, ответил Станнис. Он упер в стол второй кулак, словно пытаясь выстоять под натиском плохих известий. – Значит, я не Азор Ахаи, - задумчиво произнес он, будто разговаривая с самим собой. – И никогда не был. Это правда?
Внезапно Джон посочувствовал Станнису.
– Пророчества – загадочная штука, ваше величество, - смущенно ответил он. – Во всяком случае, вы сыграли значительную роль.
– Не нужна мне твоя жалость, лорд Сноу. – Станнис скрипнул зубами, на его лице появилось такое знакомое выражение отчаяния, что Джону стало горько. Я должен
– Она действительно верила в вас, милорд, - честно ответил Джон. – До самого конца. Но из-за того, что случилось… со мной, она изменила свое мнение. – Ему было нечего добавить – сейчас не до избитых фраз, к тому же вряд ли Станнис захочет их слушать. Джон сомневался, стоит ли рассказывать королю о Ширен. У него просто не хватило духу поведать о том, как девочка умерла, держа его за руку, загрызенная собственным шутом. Может быть, Станнис и не питал особой любви к своей изуродованной болезнью дочери, но она была его плотью и кровью, его наследницей. Он и без того несет тяжкую ношу. – У нас нет времени. Я должен поговорить с Теоном. Немедленно.
По лицу короля было ясно, что он отлично понял – это приказ, а не просьба, но Станнис не стал утруждать себя чтением нотаций о приличиях. Вместо этого он снова махнул рукой, и один из горцев – судя по гербу, Лиддль, - появившись из ниоткуда, выпроводил Джона из шатра и отвел в другой. Там располагалось что-то вроде лазарета; на носилках лежал необозримо толстый человек, закутанный в одеяла и шкуры, из-за которых он казался еще больше, а рядом с ним еще один – худой, неприметный с виду, с темно-русыми волосами и побелевшей от седины бородой, его руки были туго обмотаны повязками. Ни один из раненых не шевельнулся при виде вновь прибывших. Горец подвел Джона к самодельной койке, ютящейся в дальнем углу шатра.
Джон вгляделся. Он никогда раньше не видел женщину, лежащую на соломенном тюфяке, но сразу узнал темные волосы, резкие черты лица и гибкую, стройную фигуру; по-видимому, это сестра Теона. Рядом с ней под одеялами скорчился тощий седой старик. Джон недоуменно нахмурился. Было ясно, что оба еле живы после битвы и все покрыты ожогами, словно им едва удалось прорваться сквозь адское пламя; грудь женщины была замотана повязками, и казалось, что только эти тряпки не дают последним крохам жизни просочиться наружу. Джон смотрел и никак не мог понять, где же…
Наконец жалкий старик – он был такой истощенный и слабый, что его мог унести сильный порыв ветра, но в нем, видно, теплилось чуть больше жизни, чем в неподвижной женщине, - услышал их приближение и, встав на четвереньки, принялся озираться диким, испуганным, невидящим взглядом. Неизвестно, кого он ожидал увидеть, но прошло некоторое время, прежде чем ему стало ясно, что тот, кого он так боится, не придет. Старик несколько раз моргнул, облизнул растрескавшиеся губы и съежился, словно пытаясь защититься от удара.
– Джон… – хриплым шепотом прошелестел он.
Джон в изумлении уставился на него. Нет, этого не может быть… Вечно улыбающийся красивый
– Те… Теон?
– Да, это я. Это я. – Теон судорожно кивнул, прижимая к себе покрывало. Джон заметил, что его тощие пальцы сломаны, а некоторые и вовсе отрезаны. – Я Теон. Теон Грейджой. Джон… я не убивал Брана и Рикона. Не убивал.
– Я знаю, - заверил его Джон и увидел, как сутулые плечи Теона задрожали. – Мне сказали, ты убил Болтонского Бастарда. Это правда?
Теон вздрогнул, его лицо исказилось от воспоминания о пережитом ужасе. Он сглотнул и постарался взять себя в руки.
– Да. Рамси… лорд Рамси… он пил отравленную кровь лукового рыцаря… мы с Ашей пошли в Дредфорт, чтобы спасти его… лукового рыцаря, сира Давоса, Рамси держал его в плену… Рамси хотел заключить со Станнисом сделку, но мы сами согласились… мы хотели вернуть меч, а лорд Рамси хотел стать Иным, чтобы жить вечно. Я напал на него и убежал, а он… он…
Джон выругался про себя. Рамси Болтон сам по себе был воплощением ужаса и мерзости; страшно подумать, что стало бы, если бы он превратился в бессмертного демона.
– Меч, - настойчиво повторил Джон, пытаясь направить путаные мысли Теона в нужное русло. – Меч у тебя?
– Да, - ответил Теон тихо, но четко. – У меня. Он здесь.
С этими словами он сунул руку под одеяло и вытащил нечто, завернутое в тряпье, – после всех жертв, которые ему пришлось принести, после всех ужасов, которые ему пришлось пережить ради этого меча, Теон боялся даже на миг выпустить его из виду, цеплялся за него как за единственную и последнюю ценность в его жизни. Словно побитая собака, ожидающая подачки от хозяина, он с униженной покорностью размотал тряпки и отбросил их прочь.
В полумраке разлилось яркое сияние, на стенах заплясали огненные блики. Если бы Джон мог дышать, у него перехватило бы дыхание. Да, этот меч был и похож, и не похож на меч Станниса – тот казался просто бледной подделкой по сравнению с настоящим Светозарным. Король никогда не владел Красным Мечом Героев; это оружие веками лежало в забвении, ожидая своего часа. Меч сверкал всеми оттенками красного и золотого, в глубине клинка горело ровное пламя, словно в нем тлели угли очага. От него исходило ощутимое тепло, согревающее всех вокруг, и даже изуродованное, преждевременно постаревшее лицо Теона вдруг показалось юным и пригожим. Вокруг рукояти обвивались языки пламени. Светозарный.
– Я забрал его, когда убил Рамси, - пояснил Теон, с тревогой глядя на Джона снизу вверх. – Но теперь он гаснет, и я ничего не могу поделать. Я пытался. Мне очень жаль. Я пытался.
– Ты молодец. – Джон отрешенно изучал меч, не смея поверить, что наконец нашел его. Пусть его руки из черного стекла, он сможет удержать его. Теперь Джон понял, для чего ему нужны такие руки. – Можно мне? – Он кивком указал на меч.
Теон смешался, но наконец кивнул. Джон, собравшись с духом, протянул руку и сомкнул пальцы вокруг рукояти.