Север Северище
Шрифт:
– Никаких проблем! Зная, что ты хочешь уединиться в избушке химподсочника, чтобы никто не мешал завершению художественного полотна, я уже договорился с заведующим этим отделом. Избушку нашли, с печкой, тебя туда отвезут, обеспечат дровами. Занимайся там столько времени, сколько тебе потребуется. И считай, что отправляешься не в отпуск, а в очередную командировку в тайгу от родной газеты. Расскажешь, как справился с заданием, когда надумаешь. Хоть спустя месяцы или годы.
ГЛАВА 32.
СЕВЕРНАЯ БЫЛЬ
П о с л у ш а й, д р у г
Дорогой мой друг, послушай
Эту северную быль, -
Как свела судьба – не случай
Тысячи в тайге могучей,
Как и я там жил да был.
Века атомного дети –
Умный, глупый, добрый, злой –
Мы прикондинским сюжетом
Связаны на этом свете,
Молодостью удалой.
Боровой тюменский север
Был безлюден, величав.
Лишь рыбак, охотник сеял
Древним способом кочевья,
Одиноко день встречал.
Дух минувших дней хранили,
Вечно промысловики.
Чтили нравственнные силы.
Дебри, что с рожденья милы,
Знали, как зверей тайги.
Мы стальною песней – веткой,
Нареченной Ивдель-Обь,
Разбудили, как брегетом,
Кедр замшелый, ягель светлый,
Оседлав болота, топь.
Ширь сибирской жирной стужи,
Злого ветра, хищных лап
К экономике на службу,
Наполняясь шумом «Дружбы»,
Строевой сосной пошла.
Страстно стали леспромхозы
Говорить на всю страну,
Отправляя на колесах
Годы в кругляках и тесе,
Стольких дружную весну!
Н о в ы й р а й о н
В хвоистой ханты-мансийской
Цепенеющей дали
Родился район Советский.
И Урай, и тундра близко,
Где и нефть, и газ нашли.
Я приехал – новой жизни
Начинался только след.
Трех годков район лесистый
Развивался очень быстро.
Съехался туда весь свет.
Москвичи и ленинградцы,
Ненец, чукча и бурят,
Украинцы и кавказцы –
Каждый мог там оказаться,
Но тюменский гуще брат.
Жизнелюбья дух высокий
Я почти у всех встречал.
Сорок с лишним тысяч стойких
Прилетели, как сороки,
Отовсюду в холод, в даль.
Юность их объединяла,
Романтический порыв.
Столько молодых, едва ли,
Вместе часто мы встречали.
Век такими и красив.
Повезло мне с ними сжиться,
Мудрость огненных постичь.
Не такие ль за столицу
В сорок первом вышли биться,
В город фрица не пустив?
Кто-то лучше, кто-то хуже –
Всякий прибывал народ.
В общем же – другой не нужен:
Человечный, смелый, дружный –
Он таким во мне живет.
Д е р ж а в н а я п о с т у п ь
Прогремел район трехсменкой,
Что ввели тогда в лесу
Лесорубы хватки редкой.
За одну лишь пятилетку
Проложили всем стезю.
В глубине лесной поселки
Вырастали, что грибы.
Неизвестная сторонка
Голос подавала звонкий.
Зарождался новый быт.
Лесорубам лесоводы
Не хотели уступить –
Хозрасчет ввели свободно,
Отрасли другой уж гордость…
ЛДК встал, знаменит…
Нефте- и газопроводы
По седой тайге вели.
Все менялось год за годом –
И хозяйство, и природа
Северной моей земли.
Е г е р ь П а в е л
И дела, и люди рядом
Ярко в памяти встают.
Коль писать о жизни правду,
Рассказать о Павле надо,
Несколько найти минут.
Он в заказнике бобровом
Егерем тогда служил.
Непрактичный, небедовый,
Не владевший крепким словом,
Мягкой очень уж души.
На кордон к нему далекий
Я и ездил, и летал.
– Арантур! – скажи,
и столько
Оживет красы высокой,
Если в тех бывал местах!
Это – озеро. Такое –
Растревожит хоть кого.
И – громада, и – лесное,
Наполняло чистотою,
Крепостью не одного.
В нем, вокруг кишмя кишело
Рыбы, птицы и зверья.
Браконьеры то и дело
Павла-стражника умело
Надували – понял я.
Бизнес делали ворюги
На его ко всем любви.
Кто прикидывался другом,
Кто любителем округи,
Мерзости творя свои.
Из-за доброты и горькой
Личная судьба была.
Все имел: жену, ребенка,
Книжные в квартире полки –
Потерял в урмане зла.